Анна Николаевна захохотала:
– Они вам так сказали?
– Нет, так считает Данила.
– Как, как вы сказали – «Гранд шоп», «Гранд-опера»? Ой, юмористы!.. Ой, Данила!.. Ой, Иван Иванович!..
Кудеяр Борода не мог понять причину смеха. Он подождал, пока отсмеется Анна Николаевна, и сказал:
– Ну так вот, я, Анна Николаевна, делаю вам официальное предложение.
– Мне? – из-за дерева вновь послышался заразительный смех Анны Николаевны.
– Именно вам.
– Вы это серьезно? Жаль, мои ребята вас не слышат, они бы по достоинству оценили ваш юмор.
А Кудеяр Иван Иванович продолжал гнуть свою непонятную линию:
– Я боюсь показаться нескромным, но это не юмор. Ваша бескорыстность подвинула меня на этот шаг.
Рядом снова зашептал Данила:
– Я тебя завтра так подвину, на костылях отсюда уедешь.
А ловец чужого счастья Кудеяр продолжал забрасывать сети:
– Только рядом со мною вы сможете дать ребятам приличное воспитание и подтянуть Данилу. У меня великолепная библиотека, не придется ему изучать язык по вывескам на палатках. А то, что трое ребят, не страшно, размещу всех как-нибудь. У меня таких недоразвитых, как ваш Данила, еще двое. С нуля начинают.
Настя с силой сжала Данилину руку.
Они тихо двинулись назад и, обойдя Анну Николаевну и Кудеяра стороной, вышли на освещенную аллею.
– А вот и мы, – как ни в чем не бывало заявила Настя.
Данила отвернул в сторону недоразвитое лицо.
– А вот и моя молодежь прогуливается, – засмеялась Анна Николаевна. – Мы тут о вас говорили. Данила, тебе учитель по иностранному языку нашелся.
– Почему только по иностранному, и по русскому тоже, – заметил Кудеяр.
В это время на танцплощадке заиграла музыка, и разбредшийся по разным сторонам народ снова потянулся на танцы. Анна Николаевна спросила Настю, что она собирается делать.
– Погуляем еще с Данилой.
Она потащила своего приятеля в сторону.
– Надо срочно дать отцу телеграмму. Пусть вылетает первым же рейсом.
– А текст? Что в тексте написать? – с беспокойством спросил ее Данила. – Не писать же, что вылетай скорее, иначе маму уведут.
– Пошли, придумаем.
На столе у портье они взяли несколько пустых бланков телеграмм. И направились к себе в номер. Данила достал свой блокнот.
– Что писать?
И вот тут перед ними встала дилемма, как лучше всего объяснить Настиному отцу непростую ситуацию.
– Адрес написал?
– Написал.
– Пиши, – скомандовала Настя, наблюдая за рукой Данилы выводящей строчки. Почерк его был совершенно не похож на почерк полученного ею письма. Она в этом и не сомневалась.
– Пиши. «Вылетай срочно, иначе потеряешь маму».
Данила недовольно посмотрел на Настю.
– Отец твой подумает, что ты белены объелась.
– Что подумает?
– Что с ней что-то случилось. Я предлагаю написать так: «Вылетай срочно. Ситуация под контролем. Замуж не отдадим. Старший, Данила».
– Нет, пиши лучше так, – сказала Настя: – «Объявился ухажер. Зовут Кудеяр. Сделал предложение маме. Подпись – Настя, дочка».
– Дочка или точка?
– Дурак, дочка. Точки сами на телеграфе поставят.
– А не добавить, что Кудеяр под колпаком?
– Под чьим колпаком? – не поняла Настя.
– Под моим, – гордо заявил Данила.
Они написали еще несколько вариантов, но ни один их не удовлетворил. Так и не придя к единому мнению, Настя предложила поискать Макса и Гарика.
– Макс в этих вопросах должен хорошо разбираться, – сказала Настя.
– А может быть, лучше позвонить? – предложил Данила.
– А что я скажу отцу? – вдруг запаниковала Настя. – Пусть лучше будет телеграмма.
– Пойдем пройдемся, обсудим последний вариант, – согласился Данила.
– Иди, я тебя догоню, – предложила Настя.
Она еще раз всмотрелась в почерк своего приятеля и поняла окончательно, что письмо писал не он. Портье не было на месте, и Настя положила ключ на стойку. Бросив мимолетный взгляд на стеллаж для корреспонденции, на полочке с номером шестнадцать она вдруг увидела точно такое же письмо, какое получило утром. На нем крупными буквами, красивым почерком было написано: «Анастасии». У Насти сердце готово было выпрыгнуть из груди. Дождалась, наконец. Написал он ей второе письмо. Она быстро схватила его и сунула себе за пазуху, пока не обернулся дожидающийся у выходных дверей Данила. Ни к чему ему знать про любовную переписку. Они вышли на улицу. И тут им встретился отец Гарика. Он обратился к Насте:
– Вы моего сына не видели?
– Они с Максом на ишаке катаются, – сказала Настя.
– Что?
– На ишаке, говорю, катаются. Повели, наверное, его обратно хозяину.
Отец Гарика внимательно посмотрел на Настю, не шутит ли она. Но ее серьезный и счастливый вид говорил, что не шутит. Данила поскорее отвернулся в сторону.
– Он и мне предлагал, но я отказалась.
– Правильно сделала, – заявил Авто Сашаевич. – Рано тебе своего ишака иметь.
О чем он, Настя не поняла. Она была просто счастлива. Письмо грело ей сердце, как грелка. Вскрывать его пока она не собиралась. Буря мыслей одолевала ее. Что на этот раз в нем? Что он пишет? Какой молодец! В доме такие неурядицы, а он про нее не забывает. Не то что ее друзья – Макс и Данила. Слово от них ласкового не услышишь, обращаются с нею, как с мальчишкой. Вот что значит Восток. И стихотворение утром подбросил, и следом сразу второе письмо прислал. Настя блаженствовала. Она потащила Данилу на танцплощадку. Перерыв закончился, и снова играла музыка. На этот раз это были современные ритмы. Молодежь, образовав в центре круг, с яростью топтала доски в центре площадки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35