Но музыку в вашей интерпретации хочется слушать и слушать. Я вообще хотел бы, чтобы вы играли только для меня.
– Так в чем дело, – человек-оркестр устало улыбнулся. – Приходите через полчаса и слушайте себе на здоровье.
– А девушку можно привести?
– Пожалуйста.
И тут Данила замялся. У него так естественно и правдиво всегда выглядело замешательство, что сторонний человек начинал испытывать к нему сочувствие. Человек-оркестр не был исключением. Он сам его спросил:
– У вас какие-то проблемы?
Данила умудрился даже покраснеть.
– Вы знаете, я столько ей про вас рассказывал, что не заметил даже, как наплел, что вы мой лучший друг. А если сегодня мы с нею придем и вы сделаете вид, что меня не знаете, я буду выглядеть как обманщик.
– Хорошо, – успокоил его человек-оркестр. – Я помашу вам рукой.
Данила тут же подхватился со стула и стал быстро-быстро раскланиваться.
– Меня зовут Данила. Если вы объявите во время танцев, что эта песня или музыка исполняется в честь моей девушки, я вам буду по гроб жизни благодарен. Скажите громко, что я ваш друг. Спасибо. Мы побежали. Меня зовут Данила.
Не собираясь оставаться ни одной лишней минуты на танцплощадке, он тянул за руку Макса.
– Пошли скорее, нам еще переодеваться.
Однако торопиться было некуда. Настя с Анной Николаевной только что скрылись в двери столовой. Взяв ключ у портье, они вошли в номер.
– Ну ты и наглец, – завистливо сказал Макс.
– А что ему, жалко, что ли, пусть объявит. Всех дел-то – рот открыл, рот закрыл – и вся работа. Надевай штаны.
К приходу Насти и Анны Николаевны они успели переодеться и встречали их, сверкая, как новые медные пятаки.
– Ждем-с, – сказал Данила, обслюнявленными пальцами приглаживая непослушный вихор.
– Ждите, – перед их носом Настя захлопнула дверь в соседнюю комнату.
Данила с Максом, чтобы не толочься под ногами, вышли в коридор. Постояльцы отеля не спеша проходили мимо них. Друзья вежливо со всеми здоровались.
– На танцы пойдете? – спрашивал Данила.
– А как же.
– И мы идем, – простодушно объявлял он всем подряд.
Постояльцы мило улыбались в ответ, разглядывая парадную форму молодых участников вечернего рандеву. Белые сорочки, отутюженные, без единой складки черные брюки и начищенные до блеска черные туфли. В руках у Данилы был еще пиджак.
– Оставь ты его, и так жарко, – посоветовал ему Макс.
Но приятель не согласился.
– Нет, Макс, ты ничего не понимаешь. Мужчина должен быть в пиджаке и галстуке. Это только официанты среди гостей бегают в белых сорочках, напитки разносят.
Макс неловко переминался с ноги, на ногу стараясь растоптать обувь.
– Жмут? – спросил его приятель.
– Ага. Может, кроссовки надеть?
– Кроссовки нет, а вот галстуки не мешало бы. Ты, Макс, умеешь их завязывать?
– Нет.
– И я не умею.
– Тогда не нужны.
– А я, пожалуй, надену.
Данила фокусником в цирке вытащил из кармана пиджака короткий, как меч Спартака, галстук послевоенной моды.
– Его завязывать не надо. Он на резинках. От деда.
Макс привык к причудам приятеля и поэтому равнодушно смотрел, как Данила старательно прятал резинку галстука под воротник белой сорочки.
Женщины собирались долго. Макс ходил по коридору и морщил от боли и неудобства лицо. Наконец Данила не выдержал и сказал:
– У меня в рюкзаке есть тройной одеколон, вылей в туфли, говорят, помогает.
Его дружок как ошпаренный понесся в конец коридора и скрылся в своем номере. Через пару минут он вышел, его лицо растекалось в блаженной улыбке. Полегчало, знать. Наконец скрипнула дверь их номера. Анна Николаевна закрывала дверь на ключ. У ребят вытянулись лица. Они не узнавали свою подружку Настю. Перед глазами стояла одного роста с ними великосветская барышня. Куда подевалась та худосочная, ершистая, сотканная вся из колючек маленькая разбойница. Платье на Насте стелилось по полу, скрывая белые туфли на высоком каблуке. На голове было сооружено целое произведение искусства, пышные локоны вместо косичек прибавили к ее возрасту пару лет. Но что больше поразило ребят – это лайковые, до пол-локтя перчатки и розовый веер, подчеркивающие юную красоту. Данила восхищенно, громко, чтобы его расслышали, как змей прошипел:
– Царица! – и тихо прошептал Максу: – как регулировщик движения в перчатках.
Макс тоже забыл на время о собственных жмущих туфлях и воскликнул:
– Ух ты!
Но поскольку комплимент Данилы, первая часть, хоть и был до невозможности банален, возносил подружку на поднебесный трон, рука новоиспеченной, коронованной минуту назад представительницы прекрасного пола досталась ему. Данила скорее надел пиджак.
– Ведите, – приказала Настя.
Вот для таких торжественных случаев Данила был просто незаменим. Упругому, как барабан, его большому животу для равновесия требовалась откинутая назад голова. Гордый ее посад придавал ему величественную осанку, а с неторопливой поступью и прямым взглядом получался почти церемониальный выход. Случилось то, что и предсказывал Данила. В черном костюме, при галстуке он солидно смотрелся рядом с Настей. А Макс был похож на пионера.
– На платье не наступи, – важно заметил Данила.
Царственные особы первыми тронулись в путь. Макс шел сзади с Анной Николаевной и завидовал. «Вот деревня, всех подставит, растолкает и усядется первым с самой большой ложкой за любой стол», – подумал Макс. А Настя начала светский разговор:
– От кого из вас так одеколоном несет? – спросила она Данилу.
Тот небрежно махнул рукой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35