Со стрельцов взяли прися­гу, что они больше к мятежникам-раскольникам приста­вать не будут и казачьих кругов заводить не будут, все крестьяне и «гулящие» люди, записанные в это смутное время в полки, были отставлены от службы и розданы по крепостным грамотам помещикам; наконец, застави­ли стрельцов подать челобитную об уничтожении столба на Красной площади. Начальником стрелецкого войска был назначен безродный дворянин Шакловитый, выслу­жившийся из простых подьячих. Большего унижения нельзя было и придумать. И только после этого Софья и двор решились под охраною дворянского ополчения вернуться в Москву. Теперь правительство озаботилось проведением новых репрессивных мер против раскола. Они суммированы в знаменитых 12 статьях указа 1685 г. Указ предписывал жечь в срубе за хулу на церковь, за распространение мятежа, за подговор к самосожжению, за возвращение в раскол после покаяния; казнить смертью перекрещивающих в старую веру; бить кнутом и ссылать тайных раскольников и укрывателей. Имения казненных и ссыльных конфисковались, ибо «сыщикам много шло государевой казны». Только теперь начались настоящие гонения и облавы, перед которыми прежние «мучительства» были ничто.
Проиграв хованщину, боярская и посадская фронды должны были или подчиниться, или уйти. Подчиниться они не хотели, оставалось уйти. Уходя из победившего их антихристова государства, руководители отщепенцев должны были организовывать жизнь на новых началах. Так, братья князья Мышецкие (Андрей и Семен Дени­совы) организовали Выгорецкую обитель; купеческие эмигранты из Москвы, Коломны и других городов еще ранее 1685 г. образовали целый ряд слобод в Стародубье. Для всех них государство, из которого они уходи­ли, было антихристовым, но не только в эсхатологиче­ском, сколько в боевом смысле. Себя эмигранты счита­ли адептами истинной христианской веры. Поскольку го­сударство гнало их, постольку оно вооружалось против этой истинной веры и было антихристовым. Поэтому с самого начала общины, основанные боярской и посадской эмиграцией, рассчитывались не на смерть, а на жизнь. Выгорецкая община стала скоро огромным хозяйствен­ным предприятием; а трудами стародубских раскольни­ков, вынужденных после 1685 г. переселиться на пустын­ный остров Ветку, в пределах уже литовско-польского государства, «пустая места и зверопаственная населяхуся, и вместо древес людей умножение показася, трава и терния растущая в вертограды и садовия обратишася, гради втории показашеся». Купцы продолжали зани­маться там торговлей и управлялись выборными людь­ми - «были по выбору старосты и выборные с переменое ежегодно». Культ на Выге и в Стародубье - Ветке установился различным образом, но история его принад­лежит уже XVIII в. Отметим только в заключение, что, как только правительство смягчило свое отношение к расколу, посадские старообрядцы сейчас же признали его. На Выге еще при Денисовых ввели молитву за царя после разрешения свободы богослужения ценою двойного оклада; стародубцы и ветковцы вели партизанскую вой­ну против шведов и временно были оставлены за это в полном покое.
КРЕСТЬЯНСКАЯ ЭСХАТОЛОГИЧЕСКАЯ РЕФОРМАЦИЯ
Посадская и боярская фронды были для дворянского государства далеко не так опасны, как крестьянская ре­волюция. Недаром в условиях, продиктованных стрельцам, дело Хованских поставлено на последнем месте в самой краткой и общей форме («в дело Хованских не вступаться»), о посадских людях совсем не говорится, а все прочие условия направлены против союза стрельцов с крестьянством и против проникновения казацких обы­чаев в стрелецкую среду. Только что перед хованщиной Московское государство пережило одно из наиболее страшных проявлений крестьянского протеста - бунт Разина, стихийный и беспорядочный по своей форме, но чрезвычайно опасный по существу. Этот бунт был только одним из проявлений крестьянской революции второй по­ловины XVII в.; другим проявлением, не менее стихий­ным и не менее ужасным, была крестьянская эсхатологи­ческая реформация, в форму которой вылился крестьян­ский раскол, с ее кошмарами самосожжений, каратель­ных экспедиций и массовых казней. Ближайшим образом эта-то реформация нас в настоящий момент и интере­сует.
Если для посадских людей XVII век был веком по­степенного превращения в тягловое сословие, наполняю­щее казну Московского государства, то для крестьянства XVII век был веком окончательной ликвидации договор­ных отношений и превращения крестьян в быдло, в ра­бочий инвентарь помещика. Нам нет надобности здесь перечислять все тяжкие для крестьян правительственные акты, которые безостановочно издавались после оконча­ния смуты и завершились Соборным Уложением 1649 г., - они достаточно общеизвестны. Закрепощенное этими ак­тами крестьянство стало готовой и плодотворной почвой для раскола, давшего на ней обильные и совершенно своеобразные всходы.
Основная идея русской крестьянской реформации XVII в., как и всякой другой аналогичной реформации, например немецкой крестьянской реформации XV в. или иудейской крестьянской реформации I в., заключается в признании торжества зла в мире. Зло это персонифици­руется или идеализируется различно, в зависимости от условий момента; но описывается оно и его торжество везде более или менее одинаково. Раскольничья песня говорит, что «градские законы» все истреблены, так же как и соборы верных, а сонмы мерзостей умножены и зло торжествует в мире:
В сластолюбии которые - тех почтили все,
На седалищах первыми учинили,
А собор нищих возненавидели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174