В изложении идеологии еретиков Иосиф значительно расходится с приговором 1490 г., в кото­ром нет и половины тех «ересей», о которых говорит Иосиф. Далее, московские еретики были политическими противниками Иосифа, так как стояли за секуляризацию церковных имуществ; поэтому при характеристике их Иосиф стремится прежде всего очернить их с моральной стороны, пишет, что глава московских еретиков, митро­полит Зосима, был человеком «объядаяйся и упиваяйся и свинским житием живый» - обычный тип русского крупного иерарха этой эпохи - и что Зосима, «обретая простейших, напоял их ядом жидовским»; но про идео­логию московских еретиков он может только сказать, что они «баснословия некая и звездозаконию учаху и по звездам смотрети и строити рождение и житие человече­ское, а писание божественное презирати, яко ничтоже суще и непотребно человеком». Поэтому сообщения «Просветителя» никоим образом нельзя класть в осно­ву нашего суждения об ереси, как это сделал Голубинский. Они могут иметь значение только после поверки их остальными нашими источниками. Но зато для ха­рактеристики воззрений и методов осифлянскои партии, принимавшей самое деятельное участие в жестокой церковно-политической борьбе конца XV и первой половины XVI в. «Просветитель» имеет, конечно, первостепенную ценность.
Первое, что мы должны отметить, заключается в пестроте социальной базы ереси. В Новгороде это сто­ронники московской партии, из мелких людей и клиро­шан; в Москве это, с одной стороны, приближенные князя, с другой стороны, гонимое им боярство. Другими словами, к ереси примыкали и тогдашние «левые», по­скольку московский князь проводил политику борьбы с удельным феодализмом и северным городским партику­ляризмом, а с другой стороны, и тогдашние «правые», поскольку боярство боролось за сохранение своих зе­мель и привилегий. Противоречивость обычная, сплошь и рядом возникающая в моменты переходных эпох. По­этому мы поймем сущность ереси и ее причудливые из­вивы только в том случае, если постоянно будем огля­дываться на социально-политическую борьбу эпохи и на ее острые моменты.
Появление ереси в Новгороде совпало с ожесточен­ной борьбою новгородских партий перед вторым похо­дом Ивана III на Новгород. Эта борьба с самого начала была не чужда некоторых религиозных мотивов. Сокру­шившая Псков и готовая сокрушить Новгород Москва казалась боярству и его религиозным идеологам анти­христовым царством; когда падет Новгород, восторже­ствует антихрист, и вскоре настанет кончина мира. Это ожидание находило себе поддержку в церковном доку­менте: пасхалия была рассчитана только до 1492 г., который должен был соответствовать 7000 г. от сотворе­ния мира, а 7000 лет - это срок существования мира. В одном сборнике XV в. в конце пасхалии была сделана особая приписка, в которой говорилось, между прочим: «Сие лето на конце явися, в оньже чаем всемирное тор­жество пришествие твое». Такая же приписка повторя­ется в летописях XV в., и ею оперируют в поучениях тог­дашние иерархи.
Новгородская ересь появляется одновременно с оживлением эсхатологических чаяний. Иосиф приводит со слов Геннадия имена первых новгородских еретиков с обозначением их профессии: из 23 лиц 15 человек - священники, или крылошане, или сыновья священников, а остальные, судя по прозвищам (Гридя Клоч, Мишук Собака, Васюк Сухой и др.), принадлежали к московской партии, состоявшей главным образом из черных людей, которые ожидали от соединения с Москвой дешевого хлеба. Если мы вспомним, что новгородское белое духо­венство так же, как черные люди, было в полном подчи­нении у боярства и архиепископа, то для нас ясны будут причины московских симпатий церковной части новго­родских еретиков. Идеология еретиков также коренится в перипетиях партийной борьбы конца XV в. и, с одной стороны, развивает доктрину стригольников, поскольку эта последняя критиковала вероучение и обрядность феодальной церкви, с другой стороны, вооружается про­тив эсхатологических ожиданий боярской партии, кото­рые, до известной степени, были, конечно, приемом пар­тийной борьбы, средством воздействия на суеверный черный люд. Доводы еретиков были обставлены таким ученым аппаратом, с которым представителям феодаль­ной церкви, привыкшим к начетническому методу, бороться было трудно. Еретики воспользовались всеми теми источниками культурного просвещения, какие пре­доставляла широкая новгородская торговля, и не только знали такие библейские книги, как кн. Бытия, Царств, Притчи, Иисуса сына Сирахова, которые не были изве­стны даже архиепископу Геннадию, но имели понятие о таких отцах церкви, как Дионисий Ареопагит, знали ло­гику и познакомились со средневековой иудейской кабба­лой, астрономией и астрологией. Последнее обстоятель­ство и дало Иосифу Волоцкому возможность, предвосхи­щая метод «истинно русских» людей начала XX в., найти сразу и безошибочно корень зла: «Жидовин именем Схария... диаволов сосуд и изучен всякого злодейства изобретению, чародейству же и чернокнижию, звездозаконию же и астрологы», приехавший в 1471 г. в Нов­город, и еще три других «жида» из Литвы, приехавшие вслед за Схарией, «прельстили» первых еретиков, попа Дениса и протопопа Алексея; «жиды» научили их «жидовству», велели втайне быть «жидами», а снаружи ка­заться христианами и превратили их в самых ревностных пропагандистов «жидовства».
Открыв таким образом корень ереси, Иосиф немного ниже рассказывает, что Иван III, посетивший Новгород в 1480 г., взял с собою Алексея и Дениса и определил первого протопопом в церковь Успения, а второго - по­пом к Михаилу Архангелу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174