Некоторые техники махали руками; другие просто смотрели с усталым удовлетворением. Нет, другие махали тоже, наблюдая, как "Энтерпрайз" величественно покидает свою орбитальную куколку.
Земля была гигантской темной массой, занимающим почти половину неба над ними – Солнце сейчас полностью скрылось за планетой, и последние атмосферные блики солнечного света в этот момент отразились на бело-голубом корпусе корабля. Кирку не нужно было быть снаружи, чтобы представить зрелище его отправления. Он ощущал грацию, с которой корабль покидал тонкие металлические кружева дока, скользящие по его плечам, и чувствовал, как чистая свобода космоса охлаждает его поверхность.
Что- то привлекло взгляд Деккера к человеку в центральном кресле. Кирк смотрел вперед пронзительным взглядом. Что было в этом взгляде? Что-то из области поэзии, религии, страсти… и еще что-то, большее, чем Деккер мог понять. Он был удивлен, почувствовав куда меньше горечи, чем ожидал.
Хотя он никогда не служил вместе с Кирком, он хотел этого, как любой молодой офицер. Даже память его собственного знаменитого отца не могла изменить тот факт, что Кирк, возможно, – лучший капитан за всю историю Звездного Флота. По крайней мере, он был лучшим. Деккер надеялся, чтобы это все еще было правдой.
Скотт уже очень давно привык к звукам двигательного отсека. Это трудно было объяснить, но они звучали как музыка – и теперь он слышал их снова. Скотт еще раз проверил импульсные двигатели. Кирк скоро прикажет запустить их. Главный инженер видел на экране, что маневровые ускорители вывели "Энтерпрайз" на орбиту дока.
Скотти мог видеть привычное мерцание, едва заметное в огромном реакторе. Он слышал низкий пульсирующий звук, похожий на вибрацию сжатой пружины. В реактор поступали микроскопические количества материи и антиматерии, но аннигиляции даже булавочной головки этой смеси было достаточно для обеспечения импульсной мощности, которую скоро потребует капитан – и которую должен будет обеспечить Скотт. В смесительном реакторе даже эти микрограммы дадут кораблю такое ускорение, как если бы в унисон заработали тысячи старых водородных ракет.
– Положение, инженерная? – раздался из интеркома голос Деккера:
– Все готово. Импульсные двигатели по вашему приказу, мостик.
На экране состояния Скотт мог видеть, что Зулу отключает ускорители. А потом он услышал приказ Кирка:
"Импульсное движение, рулевой. Вперед – варп-0,5"
На краю секции 'тарелки' "Энтерпрайза", импульсные двигатели извергли ослепительный белый свет. Тысячи водородных ракет Скотта даже не стояли рядом с тем взрывом энергии, что совершался сейчас. Но неясный гул не мог быть почувствованным внутри корабля; инерционные замедлители гасили ускорение, и о нем можно было узнать только из показаний станций мостика. "Отправную точку на экран", – приказал Кирк. Он не хотел пропустить ни единого мгновения.
Позади них была захватывающая панорама орбитального дока Сан-Франциско – но его изображение быстро уменьшалось в размерах, а огромная темная сфера Земли перемещалась в центр экрана, заслоняя последние лучи скрывшегося за ней Солнца. Земля уменьшалась и уменьшалась, отдаляясь от набирающего скорость корабля. Усмешка Чехова была подобна выражениям лиц Ухуры и Зулу. Кирк был рад, что они тоже чувствуют этот момент – и вдруг его толкнуло осознанием, что они радуются и его присутствию здесь. Он почувствовал нечто похожее на стыд, вспоминая, сколько отправлений с разных планет он делил с ними – и как мало он думал об этом за последние три года. Он спросил себя: почему? Но решил, что трудно быть философски настроенным и восторженным в одно и то же время.
"Экраны вперед", – сказал он.
На экране засияли брызги звезд космоса впереди. Кирк расслабился в капитанском кресле. Да, все было правильно. Сейчас он не должен бояться ничего… кроме как потерять это.


Глава11


Маккой вошел в лазарет без слов. Его борода оцарапала лицо Чэпел когда он крепко обнял ее. Он выразил свое несчастье в достаточных подробностях, чтобы Чэпел оправилась от удивления, вызванного его внезапным появлением, и теперь она могла бездельничать и наблюдать с некоторым изумлением, как он начал подозрительно изучать блестящий ряд весьма сложного оборудования.
Кристина Чэпел, доктор медицины, была и доктором философии в биомедицине, когда семь лет назад присоединилась к "Энтерпрайзу" в качестве главной медсестры. За эти годы, ее восхищение медицинскими способностями Маккоя почти достигло профессионального благоговения. Она узнала больше рядом с ним, чем во время ее обучения в интернатуре для получения звания доктора медицины. Она знала, что Маккой, несомненно, втайне рад высокому качеству нового оборудования, хотя он, конечно, будет целую вечность притворяться, что все, что ему действительно нужно, это пациент и его собственные чувства, позволяющие ему видеть состояние пациента.
Другим изречением Маккоя было то, что человеческое тело и мозг сами генерируют физическую защиту и восстановительные механизмы, так что первой и самой главной функцией физиологии было помогать пациенту излечиваться самостоятельно. Она видела достаточно примеров его невероятных способностей, чтобы знать, что его презрение к лекарствам и хирургии было истинным. Но, когда возникала нужда, Маккой мог быть так искусен, как опытный хирург, а его фармацевтические знания охватывали лекарства полусотни планет. А большинство здешнего оборудование было заказано согласно его рекомендациям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54