- О чем тут было говорить? - ответил один из братьев. Мы не говорили,
а действовали. Я скинул доху, завернули в нее ребенка, и обратно в деревню!
Сильно торопились. Разве можно было думать, что ребенок совсем не замерз.
Таких пленок мы прежде никогда не видели. Новое что-то! По дороге я
спрашиваю: "Ты откуда?" - "Из дому", - отвечает. А какой дом в той стороне?
Лес только. Километрах в двадцати - верно, есть деревня. Не пришла же она
оттуда? Я говорю брату: "Ехали и ребенка выронили. Не иначе, пьяные".
Василий отвечает: "Верно! Если не пьяные, обязательно заметили бы". "Тебе
не холодно?" - это я у девочки спрашиваю. "Нет, - отвечает. Мне тепло. Меня
не уронили. А ты меня, дядя, к бабушке несешь?" - "Да, - говорю, - к
бабушке". А сам думаю: не может быть, чтобы ей было тепло. В дохе согреться
еще не могла успеть. Наклонился к ее личику, а от нее и вправду теплом
пахнет.
- А вы не подумали, что у девочки может быть повышенная температура? -
спросил Семен Семенович.
- Ну не-ет! Разве ж я не почуял? Пахло, как обычно от здорового
ребенка. Что у меня, детей нет?
- А во что превратилась пленка, когда растаяла?
- А ни во что! Следа от нее не осталось. Вот хоть его спросите! -
Седых указал на председателя. Тот кивнул головой и сказал задумчиво:
- Странная штука! Верно Федор говорит - таких пленок у нас не
видывали. Как трико, но гладкая что шелк. А на ощупь, однако, будто и нету
ее. Я девочку от Федора принял, чувствую, что теплая, не замерзшая
нисколько, а пленку эту только вижу. Но рассмотреть не успел, начала она
как бы таять. Была черная, стала серая и исчезла. Вот так прямо взяла и
исчезла!
Председатель развел руками, словно желая сказать: "Ну и ну! Вот
чудеса-то! Чего только люди не выдумают!".
Пора было кончать расспросы. Все вроде ясно (вернее, все более и более
неясно!), а до конца разберутся другие, те, кому положено заниматься
подобными происшествиями. Если, конечно, такие люди вообще существуют!...
Саша вспомнил, что еще не позвонил Кузьминых, как тот просил. Но в
помещении сельсовета набралось довольно много народу, могут подойти еще,
говорить при всех этих людях, разумеется, нельзя. Придется старшему
лейтенанту еще потерпеть немного!
- Ну, все! - сказал он, вставая. - Спасибо за заботы о девочке!
- А тех, кто потерял ее на дороге, найдете? - спросил Федор Седых.
- Конечно!
В тоне вопроса Саше послышалась нотка иронии. Потом он увидел, как
после его ответа переглянулись оба кузнеца, заметил мелькнувшую на
мгновение усмешку под усами Василия Седых и понял, что ирония ему не
померещилась, она действительно была и относилась именно к нему - не к
Александру Кустову, разумеется, а к младшему лейтенанту милиции, который в
глазах этих людей, далеко не столь простых и доверчивых, как показалось
Саше, прилагал все усилия "навести тень на плетень". Да и не так уж трудно
было заподозрить что-то неладное во всей этой истории: чудесная пленка,
предохранившая ребенка от замерзания при двадцатитрехградусном морозе,
говорила сама за себя, красноречивее слов.
Саша обратил внимание, что никто не пытался получить какие-нибудь
объяснения от приезжих, ни о чем их не расспрашивал. Такой выдержке можно
было позавидовать!
"Но ведь и я сам, - подумал он, - выгляжу спокойным и ничем не выдаю
смятения в моих мыслях. Откуда у меня это? Неужели только потому, что на
моих глазах исчез Белка?"
Вспомнив о Белке, он тут же подумал и о том, что вот все трое -
Анечка, бык и Белка - исчезли одновременно, а затем двое из них - девочка и
бык - оказались в пятнадцати километрах к западу. Почему же исчезнувший кот
нигде не появился? Не появился... А так ли это?... Может быть, и он тоже!
Где? Да здесь же, в этой самой деревне! Появления быка в запертом кабинете
не могли не заметить. Появления трехлетнего ребенка тем более! А кота могли
и не заметить! Спрашивать о нем бесполезно. Только увеличивать этим
подозрения! Жаль, но ничего не поделаешь, о Белке надо молчать!
Саша неприметно вздохнул.
- Прежде чем мы уедем, - сказал он, - покажите мне место, где впервые
была замечена девочка,
- Это по дороге к городу.
Председатель и оба кузнеца вышли проводить гостей. Полина Никитична
несла Анечку на руках, точно и вправду боялась поставить ее на ноги. На
этот раз она села в кабину к шоферу. Семен Семенович забрался в кузов, а
остальные пошли пешком.
Саша шел позади, рядом с Василием Седых. Неожиданно для себя он
заговорил о том, о чем решил промолчать. Подсознательно желание разрешить
мучивший его вопрос крепло в нем с того момента, как он вспомнил о Белке и
подумал, что любимец их семьи может погибнуть здесь.
- Вот теперь, когда пропавшая девочка нашлась, - сказал Саша,
обращаясь к своему спутнику, - я как-то невольно вспомнил, что три дня
назад пропал наш кот и до сих пор не нашелся.
Он тут же подумал, что упоминание о кошке в связи с историей
пропавшего и найденного ребенка звучит по меньшей мере странно. Но было уже
поздно.
Седых удивленно посмотрел на Сашу и красноречиво пожал плечами.
- Что это вы вдруг вспомнили?
- Так, случайно, - сказал Саша, мысленно ругая себя за отсутствие
выдержки.
Шедший впереди с председателем сельсовета Федор Седых обернулся.
- Уж не их ли кот бегает по деревне, а, Василий? Помнишь? Ульяна
говорила.
- Сомнительно! Что же он, три дня добирался сюда из города?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31