Самый обычный мельхиор, «никелевое серебро», — усмехнулся Малькольм.
— Хотя в нем и нет никакого серебра, зато блестит и не ржавеет. Это просто нержавеющий сплав, близкий по составу к «немецкому серебру», или нейзильберу. Он используется в дешевых украшениях, для грошовых подносов и канделябров и всякого такого барахла.
— Да, — хихикнул Кит, — но в колониальном Вильямсбурге он ценится так же, как золото. — Его глаза сверкнули. — Почти так же, как платья нашей Конни.
Конни улыбнулась в ответ:
— Смотря какие… Например, в этом платье длина одних только швов семьсот одиннадцать дюймов. Не говоря уже об оборках на юбке и рукавах, да еще о декоративных стежках, видных снаружи. Вручную я могу делать в среднем десять дюймов шва в час. А на машине это займет всего несколько секунд.
Если условия заказа позволяют, то я могу пойти на подделку, так запрограммировав машину, чтобы она имитировала неравномерность ручного шва. Тогда я сошью все платье за несколько часов. Сюда не войдут, конечно, декоративная вышивка, простежка и тому подобные финтифлюшки, которых может потребовать заказчик и которые никак нельзя выполнить на машине. Иначе кто-нибудь там, в Нижнем Времени, обязательно заметит подделку. Ведь модные вещи всегда очень внимательно изучаются. Прежде всего это делают профессиональные закройщики и портные соответствующего времени. Интересуются этим и люди небогатые, но тщеславные, желающие самостоятельно сшить модную одежду за меньшие деньги. И обязательно найдется кто-то, кого не удастся обмануть.
Так вот, в твоем пальмирском костюме мне нельзя подделать ничего. Так что для того, чтобы его окончательно сшить, понадобятся многие часы работы. К счастью, мне не придется вручную прясть нить и ткать материю, но одна только вышивка будет просто убийственно трудоемкой. Мне придется отвлечь пару моих подмастерьев с их основной работы, чтобы они помогли мне управиться в срок.
— А это стоит денег, — вздохнула Марго. — Думаю, — сказала она, обреченно взглянув на Кита и Малькольма, — мне придется изо всех сил стараться, чтобы не запачкать это сокровище, правда?
Малькольм, Кит и Конни только рассмеялись.
И вот теперь, наблюдая, как осторожно несет себя Марго в изысканном костюме от Конни Логан, Малькольм сообразил, что она боится испачкать и попортить это драгоценное творение.
— Марго, — обратился он к ней, — небольшой тебе совет.
В этот момент девушка как раз пыталась миновать пыльную груду винных кувшинов, не запачкавшись. Она подняла глаза на гида:
— Ну, и что за совет?
— Этот костюм сделан, чтобы ты его носила и вела нормальную жизнь. Возможно, он получился и дороговатым, но это совсем не музейный экспонат. Если ты будешь и дальше расхаживать по Риму таким манером, то какой-нибудь местный сноб обязательно примет тебя за молодого человека вполне определенной профессии.
Судя по выражению ее лица, Марго была абсолютно сбита с толку.
— Видишь ли, на здешнем рынке рабов хорошенькие мальчики для постели ценятся вдвое дороже, чем девочки.
Ее глаза округлились от страха, рот приоткрылся.
— Здесь тебе не Миннесота. И даже не Лондон. Мораль здесь совершенно иная, чем в Верхнем Времени. Даже отдаленного сходства нет. И так же с местными законами. Так что перестань ходить, как будто ты смертельно боишься испачкать одежду. Ведь ты — богатый молодой иностранец, сын торгового магната в одной из богатейших купеческих стран, когда-либо появлявшихся в пустыне. Так что и веди себя соответственно.
Она наконец закрыла рот.
— Хорошо, Малькольм.
— Присматривайся к богатым римлянам на улицах, изучай язык телодвижений. Здесь ведь и он совсем иной, чем у нас. Это относится даже к самым обычным жестам вроде кивка или покачивания головой. Здесь, если хочешь сказать «да», просто откинь голову назад. — Он показал, как это делается. — Если же ты начнешь трясти головой из стороны в сторону, римлянин забеспокоится, не болят ли у тебя уши.
— А что будет, если я перепутаю?
— Разумный вопрос. Римляне весьма высокомерны и уверены в своем культурном превосходстве. Если ты совершишь какую-либо незначительную ошибку, они отнесут это на счет твоей провинциальности, и потом уже никакие твои проявления ума, манер и культуры в расчет приниматься не будут.
— Так они что, хуже викторианцев?
— Намного хуже, — сухо ответил Малькольм.
— Ну, думаю, это уж слишком. Разве можно так говорить о людях, которые изобрели… ну, в общем, много замечательных вещей.
Малькольм вздохнул:
— Марго, тебе обязательно надо учиться.
— Я знаю. Я и учусь. И я буду учиться еще лучше, когда мы вернемся. По крайней мере уже сейчас я могу тебе сказать все, что Фрэнсис Марион когда-либо сделал, сказал или подумал!
Это для нее все еще больной вопрос. Он уже остро жалел, что она сцепилась с Китом по этому поводу. Вся Ла-ла-ландия гудела сплетнями и слухами, когда Марго вышла из «Радости эпикурейца» и в слезах устремилась в библиотеку. А Кит в результате так расстроился, что какой-то выходец из Нижнего Времени, вооруженный крокетным молотком, чуть не одолел его в рукопашной.
Это была главная причина, по которой Малькольм отправился сюда: убедить ее практически, сколь важны теоретические знания. А Малькольм относился к своему делу добросовестно.
Тут ему пришло в голову, что если уж Гиларии и Большие Игры не убедят Марго в необходимости учиться, то тогда уже ей, наверное, ничто больше не поможет.
Гиды «Путешествий во времени» снова открыли наружную дверь, чтобы договориться с содержателями винной лавки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165