Весть об успехах русских героев вызвала посылку испанских кораблей к северо-западному побережью Америки и постройку католических миссий в Калифорнии. Гордые испанские капитаны Вил, Перес, Бодего, Артела, Квадра шли на север вдоль берегов Калифорнии. Но к сказочному Аниану они долго не могли проникнуть. Испанцы начали свои плавания в 1769 году, но лишь в 1775 году мореход Квадра бросил якорь в Ситкинском заливе, достигнув только южного края Аляски.
Известный историк Калифорнии и Аляски, трудолюбивейший Г. Бэнкрофт в свое время писал:

«...Одним из главных соображений, которые испанцы имели в виду, занимая Сан-Диэго и Монтерей во время экспедиции 1769 года, было опасение русского вторжения с Севера...»

В 1770 году испанский монах Жюниперо воздвиг на берегу Калифорнийской бухты крест с надписью об основании Монтерея. Как раз в это время люди Креницына и Левашова бродили по Американскому материку, а из Охотска и Камчатки один за другим шли промысловые корабли для поисков котиковых и бобровых стад между берегами Азии и Нового Света. Рассматривая все походы русских открывателей лишь как мирные стремления, Сумароков призывал:

Увидев Росски корабли,
Америка, не ужасайся.
Из праотеческой земли
В пустыни бегством не спасайся...

Около этого времени в Иркутске умер неизвестный «американец», о чем мы знаем из письма Миллера к Эйлеру. Видимо, это был один из первых алеутов или аляскинцев, приведенных мореходами на сибирскую Большую землю. Известно, что еще в 60-х годах суздальский крестьянин Иван Кокин взял с собой алеутского мальчика Фому, вслед за ним русскими был увезен мальчик Стефан – «пленник незнаемых народов», убежавший из плена к русским мореходам. Доблестный Тимофей Шмалев, помощник Плениснера в Анадырске, немало потрудившийся над историей плаваний к Алеутским островам, в 1770 году привез первого алеута в Петербург. Алеута звали Осипом Кузнецовым, и капитан-исправник Тимофей Шмалев составил особое «Примечание» о пребывании алеута в столице.
Кстати о Шмалеве. Братья Тимофей и Василий Шмалевы были ревностными собирателями всех свидетельств подвигов русских людей на Восточном океане. Если исследователи потревожат архив Миллера, они найдут там множество бумаг, карт и планов, написанных Шмалевыми. Как на образец, можно указать хотя бы на списки промышленников, плававших к американским островам, или на историю Охотского порта.
Недаром Миллер писал одному ученому немцу в 1778 году:

«Плавания к Американским островам дали столько новых открытий, что о них, на основании имеющихся у меня известий, можно было бы написать целые фолианты...»

Тимофей Шмалев встретил Джемса Кука в 1778 году. Кук подарил исследователю термометр для метеорологических наблюдений. Около Уналашки англичане встречались со штурманским учеником Герасимом Измайловым. Это тот самый Герасим Измайлов, который был когда-то насильственно увезен с Камчатки известным авантюристом Беньовским, но остался верным присяге. Измайлов дал англичанам снять копию с его карты Алеутских островов. Русские мореходы, в свою очередь, получили копию одной из карт Кука. Эту карту изучал и делал к ней примечания казачий сотник Иван Кобелев. Этот замечательный человек прожил па свете более ста лет. Еще в 1849 году Ивана Кобелева видели в Охотске. Он был одним из упорных искателей Нового Света.
В год гибели Кука сотник Кобелев проник на один из островов Диомида, откуда «ему и американский берег открылся, куда он отправиться и намерен был». Чукчи-проводники отказались идти с казаком к Новому Свету, и Кобелев скрепя сердце занялся сбором расспросных сведении об Аляске. В руках у Кобелева оказался конец золотой нити легенды о старинных русских людях, поселившихся на Аляске. Местный житель – старшина острова Имовлин (Б. Диомид) рассказал Кобелеву, что русские первопоселенцы Аляски живут в селении Кынговей у ручья Хеуверен, «от американцев большими бородами отличаются, из книг молятся и иконам поклоняются, также язык свой и писание сохраняют».
Читатель помнит, что казак-чукча Дауркин сообщил о том же «Хеуверене».
Иван Кобелев в июле 1779 года записал много названий эскимосских и индейских поселении на побережье Аляски. Впоследствии выяснилось, что многие из этих поселений действительно существовали.
Сотник Иван Кобелев водил дружбу с «лучшим пешим мужиком» по имени Опрея из «Увеленского острожка» (Уэлен). Опрея знал дорогу в Америку.
Десять чукотских байдар в июне 1791 года направились через пролив к Большой Земле. В пути чукчи делали остановки на островах пролива, и наконец взору Ивана Кобелева открылся берег Аляски. Сотник видели село из пятидесяти «юрт», покинутых обитателями из-за голода.
Отсюда Иван Кобелев отправился на юг – «к устью реки Хеверен» и на «Укипень-остров, который от Американской земли отстоит в море например верстах в 50». Уэленские чукчи начали на Укипень-острове торговлю с местными жителями, и Иван Кобелев записал, что «укипеньцы» добывают на Американском материке шкуры куниц, лисиц, рысей, росомах.
Иван Кобелев – первый русский человек, побывавший в устье Хеверена. Что же касается «Укипень-острова», то это, скорее всего остров Книг, который Иван Кобелев и открыл задолго до похода М. Васильева.
Но что это за вековая тайна, которую не в силах были раскрыть не только Кобелев, но и более поздние русские исследователи аляскинской земли? Некоторые из этих путешественников не верили в возможность существования такого старого русского поселения в Новом Свете. Но вслед за легендой о спутниках Дежнева теперь мы узнали свидетельство Якова Линденау, о котором я уже говорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73