Я почтительно, как положено младшему, поприветствовал мужичка, назвался и поинтересовался дальнейшим маршрутом. Мужик на профессорском татарском сказал, что покажет, а пока по главной. И мы поехали по главной. За нами увязались менты на бобике, но, как только на Т-образном перекрестке я взял налево, отстали.
А здесь направо - ткнул пальцем мужик, едва мы выехали из Усть-Багаряка. - Проедешь?
Я притормозил, посмотрел, куда он тычет пальцем и чуть не спросил, охуел он там или как. Перед нами лежала еще приличная по южноуральским меркам дорога, снег уже примяли на обеих полосах, а он предлагал мне свернуть на какую-то партизанскую лежневку, едва пробитую в целине чем-то типа Уралов, по крайней мере чем-то очень широким и на резине с громадным протектором. Прикинув возможности машины, я оценил вероятность проезда по видимому участку как мягко выражаясь невысокую.
До леса - еще как-то там может быть... Но че там дальше, вдруг че, а уже не развернуться будет. Сядем.
Дальше лучше будет. Поехали. - сказал мужик. Даже не уверенно, а... как будет превосходная степень от "уверенно"? И я вот тоже затрудняюсь. Короче - в тоне мужика не было даже намека на то, что он имеет дело хоть с какой-нибудь толикой вероятности; он словно видел сквозь лес или сам только что там проехал.
Я прикинул про себя - лопата в багажнике есть; валенки тоже, больше полбака, деньги опять же - если че, пошлю этого уверенного за трактором. Телефон тут берет - вон, аж четыре палки, ну отъеду на километр, все равно должен брать...
Ну, че. Поехали так поехали. Точно не сядем? - я попытался прибить мужику язык, чтоб потом обоснованно его виноватить, когда сядем и я стану отправлять его за подмогой. Мужик, гад, только глянул на меня, снисходительно ухмыляясь, и до меня дошло, что он мою гниловатую движуху видит наскрозь.
Как рулить будешь, улым.
Загорелись щеки и уши, и даже шея. Я попытался вспомнить, как давно я краснел в последний раз, не вспомнил, и с обреченной наглостью полез по этой трелевке, оказавшейся, впрочем, не такой уж и хреновой. Колеса проваливались в снег не везде, и неглубоко. Едва трасса скрылась за поворотом, я почувствовал себя героем Джека Лондона, из того рассказа, где мужик поперся один через тайгу за пятьсот километров. Вокруг расстилалась самая натуральная Северная Глушь - засыпанные снегом елки и сосны, заметенные кусты, едва заметная дымка в вечереющем стылом воздухе. Снег подкрашен; желтые, розовые, сиреневые тона, глубокие фиолетовые тени. Дорога шла вдоль речки Синары, все время поворачивая влево. Мне очень понравилось это зрелище, и я думать забыл о том, что хреновая дорога, и вообще - кто я, куда вообще еду, забыл все свои планы, что надо еще возвращаться... Я словно оказался один, посреди всей этой красоты - мужика не чувствовал вообще, словно рядом было пустое сиденье.
Здесь встань - спокойно сказал мужик, и я послушно нашел место потверже и затормозил, по прежнему не вдаваясь в рассуждения. Встань так встань. Нам-то че.
Мужик вылез и склонился над своими ботинками...Похоже, завязывает. - отрешенно подумал я, продолжая наслаждаться юконским ландшафтом. Тут он постучал костяшкой указательного пальца по капоту. Махнул - выходи, мол, присоединяйся. Я вылез и подошел, доставая сигареты.
Не кури пока. - посоветовал мужик и поперся к лесу, перпендикулярно реке и дороге. Я стоял и глядел ему вслед, обратив внимание на брюки, заправленные в полусапоги...А-а. Вот он че наклонялся...
Ты что встал-то? - обернувшись, удивился мужик. - Айда, айда. Встал, понимаешь, стоит...
Я, потихоньку приходя в себя и пока еще отстраненно наблюдая, как надувается в моей голове пузырь удивления, пошел по его следам, радуясь, что поехал к Яшчерэ в казаках. Казаки были из мягкой толстой кожи, словно специально предназначенные для лазанья по сугробам. Мужик невозмутимо топал впереди, довольно быстро для своего возраста и комплекции, и приходилось прилагать нешуточные усилия, чтоб не отстать. Из-за этого я не особо внимательно глядел по сторонам, да и смотреть-то было не на что - лес как лес, сосны, елки, иногда березы и еще реже осины. Мы вышли на какую-то вытянутую прогалину, типа просеки, но, похоже, естественную - края ее были неровными. Здесь, на открытой местности, снега намело побольше, и я начал отставать. Сделал пару ускорений, но так и не догнал мужика, и дистанция с пяти метров выросла до двадцати. Решившись попросить, чтоб подождал, поднял на него глаза и чуть не сел жопой в снег: мужик увеличился раза в полтора и стал каким-то мутным, что-ли. Темно еще не стало, но я не мог различить движения его ног. Голову, плечи, руки видел достаточно отчетливо, а вот ног различить не мог, словно нижняя часть его тела волоклась за ним как компактное облако дыма.
Горячий пот, заливавший под свитером мою спину, враз стал ледяным. Я раскрыл глаза до физиологически обусловленного предела и почти побежал, навязчиво пытаясь увидеть-таки его ноги и успокоиться. Тем временем в голове запустился пугательный ролик - я вдруг резко понял, что иду хуй знает где в лесу за незнакомым мужиком. Непонятно куда. И не удосужился даже спросить, а куда это, собственно, "айда". И с какой целью. И еще у этого мужика нет ног, а он шустро так по немелкому такому снегу нарезает. Короче, список непоняток был немаленьким, и тянул на повод здорово очкануть. Но очкануть я не успел - мужик вдруг оказался прямо передо мной, и я резко тормознул, едва не клюнув его темечком в нос. Самое интересное, что он не останавливался, не оборачивался, и не шел назад - зад и перед у него поменялись местами, и он как-бы подлетел ко мне, оставаясь при этом на месте, прямо как джинн в мультике про Алладина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29