Наконец-то иринис кое-как зафиксировал на четвереньках непослушное тело, прикрыв своего носильщика от взглядов со стороны поста. Ахмет, стараясь не отсвечивать, сунул в выпущенный пленным глок полную обойму, дослал и подсунул пистолет под ноги бывшего всадника, зубами стянул себе на кистях подрезанный пластиковый хомут и замер.
Райерсон нетерпеливо наблюдал, как бойцы окружают копошащиеся в глубоком снегу тела, пинками отбрасывая стволы.
…Aга, потащили. Иринис ноги еще переставляет, хорошо… Ахмета, прикинувшегося шлангом, даже не зафиксировали с приклада на время переноски… Хе, — лыбился про себя закативший глаза Ахмет, хрипя и пуская сопли на руках волокущих его бойцов. — Салажня, мокрощелки… Давайте тащите на ручках, моя очередь кататься…
Вокруг внесенного на блок ириниса поднялась сочувственная суета, но Райерсон решительно выдернул его из кольца динкорповских и утащил в бывшую серверную, из которой нынешние хозяева блока устроили столовку.
— Во сука…
— Точно, Дмитар. Даже отдышаться ему не дал…
— Ты заметил, он раненый, нет? Вроде как все штаны в кровище.
— Так, что столпились? Фатмир, бля! Башким!
Вы где должны находиться?! Мухой наверх, распиздяи! Вы че, перед этим меня подставить решили?! - очнулся наконец старший.
— Туртко, а с этим че делать?
— С этим? — Старший посмотрел на брошенного у входа местного, напоминающего кучу хрипло дышащего тряпья. — А мы его спросим пока что, где он такие штаны с сапогами взял, где разгрузку такую. Обшмонать опять же надо. Так, ну-ка взяли его. Дмитар, помогай, я подстрахую.
Приблизившись, албанец попинал кучу в район живота, пытаясь вызвать реакцию.
— Это чмо там не сдохло?
— Не, скулит. О, иринис-то молодец, руки ему связал.
Коротко размахнувшись, албанец вбил мысок ботинка уже покрепче. Местный только хакнул и забулькал, хватая ртом воздух, но тут же затих, выпустив изо рта вялую струйку кровавых слюней.
— Э, Агим, кончай. Вишь, кровь из грызла уже.
— Да это слюни. Хули ему будет…
— Щас сдохнет еще.
— А и хуй с ним. Что русский, что серб, какая разница.
— Ага, «хуй с ним». Папа видел, что он живой еще был.
— Че, разложим шмонать или на стуле? А, Туртко?
— Да давай на стул сразу. Че там корячиться, все равно еле живой.
Старший отставил винтовку к стене и подтянул стул под лампу.
— Сюда тащите.
— Фу, вонючий, гандон.
— А хули думал.
— Скотч где? Есть скотч?
— Дмитар, сходи, скотч глянь. И этого засоню давай подымай, пусть помогает!
— Давай, подержу пока. Слышь, Агим, давай ему руки за спинку. Да срежь ты эту хреновину… Во…
Давай, перехватываю. Че-то ворочается, сучонок… Э, а ну сиди норма…
Агим не успел понять, что произошло — глаза склонившегося над пленным Туртко вдруг остановились и стали какими-то не такими, а изо рта выплеснулась темная жижа… Блюет, что ли? — изумился выходке командира албанец, но тут же как-то забыл о своем изумлении — в солнечное сплетение что-то больно уперлось, видимо, на плече местного торчала какая-то то ли пряжка, то ли что-то еще, и внутри стало как-то очень необычно — тело словно потеряло вес и едва касалось пола подошвами. Попытавшись отодвинуться, Агим успел заметить лишь смазанное движение — пленный почему-то вставал… Как это… — снова начал было удивляться Агим, но продолжить не успел — Ахмет резко провернул широкое лезвие кухаря, и сознание албанца угасло, оставив под столом стучащее ногами тело.
Скользнув в приоткрытую дверь спальника, Ахмет, не прерывая движения, подбежал на цырлах к копошащемуся в картонной коробке бойцу и с обеих рук вбил кухаря в склоненный затылок. Неясно хрупнуло, и боец кулем ткнулся в короб, не издав ни звука. Придержав тело, Ахмет враскачку выдернул кухаря, устроил бойца к стойке нар и аккуратно перетек к спящему, умудрившемуся проспать собственную смерть. Прикончив его прямо через одеяло, выскочил в караулку и прислушался: нет кипиша? Нет. Сунув кухаря обратно в картонные ножны, Ахмет выкинул обойму из подобранного глока, вставил и дослал… Так. Теперь наверх или этого…
Тело Райерсона сразу почувствовало неладное. Однако для сообщений с другими людьми хозяину требовалось сознание, и тело безропотно уступало, пока было в силах.
Поняв, что с отвесившим губу иринисом что-то не так — и здорово не так, Райерсон наконец прислушался к внутреннему голосу и обомлел. Да. «Здорово не так» — это сказано очень мягко. Успеть. Этот местный, похоже, чуть было не сумел нас всех провести. Успеть. Срочно наверх — может, они уже окружают пост. Нет, как все-таки нагло-то, а… Тело еще пыталось сообщить охваченному догадкой сознанию, что успевать уже некуда, что за дверью подозрительно тихо, а нормальный безопасный фон отсутствует уже довольно длительное время — значит, затвором щелкал Кто-то Чужой; но Райерсон уже тянул дверь на себя.
Вопрос «Наверх или этого» решился сам. Почувствовав приближение человека за дверью, Ахмет подтянулся к двери вплотную и приготовился бить.
Едва дверь раскрылась на удар, Ахмет одновременно с шагом вперед от души ткнул стволом в район рта появившегося силуэта.
В глазах майора полыхнуло, рот наполнился рассыпчатой жгучей болью, почти непереносимой, — но тело успело понять, что от него требуется, и мягко опустило себя, следуя за жестко тянущим вниз стволом сначала на колени, а потом на бок.
Дождавшись более-менее осмысленного взгляда, Ахмет вопросительно пошевелил во рту американца хрустящее обломками тягучее крошево —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99