Штурвал вышел легко, блестя дюймовым валом привода в пыльных солидольных потеках. Раз. Два… Шесть. Внутри масляно щелкнуло, дверь дернулась и немного просела, выдохнув по периметру струйки пыльного воздуха. Обрушив на пол остатки цементной корки, человек приоткрыл тяжелую броневую створку и заглянул внутрь.
— …и потрудитесь быть на месте не плюс-минус, а точно к сроку. И последнее — все говорят по-английски. Мне не нужно иметь на инспекции стадо баранов. Вопросы?
— Вопросов нет, мэм. Все будет в порядке, не сомневайтесь.
— Посмотрим, — изображение на экране исчезло, сменившись заставкой с гербом США.
— Не, ну ты видал? — временно исполняющий обязанности Командира откинулся в кресле, нервно теребя рукоять глока в поясной кобуре.
— Ладно тебе, Томас. Эка невидаль. Подумаешь, гнущая пальцы черножопая сучка. Хотя, как говорил один мой боец, она вроде как не очень-то и сучка, не хуже нашего абрека по бабам угорает. Это, кстати, знаешь, что за боец? Землячок твой, который насчет этого заказика и подсуетился.
— Пакачюс, что ли?
— Ну.
— Нашел землячка.
— Че, не земляк, что ли?
— Он литовец.
— Все равно, включи его в группу. Пусть чуваку капнет.
— А кого выкинуть? Может, ты останешься?
— А ты кого поставил? Ну-ка, скинь мне… — командир второго взвода, Савчук, треснув липучкой вытащил планшет. — О, конечно… Кто ж еще-то на халяву боевую смену получит…
— Игоорь. — почти нормально, без привычного высокомерия взмолился эстонец, — Меня, может, на этот раз утвердят. Давай не буудем.
— Ага, утвердят тебя пшеки. Хотя чем черт не шутит… слышь, Томас, давай так — если тебя утверждают, ты меня на первый передвинешь. Лады?
— Если меня утвердят, я тебя куда хочешь передвиину. Но по Пыштыыму отработтаешь на своем взводе, о кей?
— Ладно. — Савчук поднялся из кресла оператора, заполняя собой едва не весь объем командирского поста. — Картинки не будет, да, Томас?
— Игорь, латтно тебе. Я с федеральным секьюрити беседовал — там все тихо десятть лет уже, а этим смены если закрывать, то проще не работтать тогда.
— Да ладно, я че, не понимаю, что ль… Все. Пойду взбодрю дармоедов.
— Давай, давай. А то расслабились уже, — благостно улыбнулся эстонец, провожая взглядом сослуживца.
Удостоверившись, что сэконд покинул штабной трейлер, эстонец вытащил из планшета флешку и сунул ее в ридер нештатного лаптопа. На экране вылезло окно какой-то навороченной программы, но эстонец, похоже, неплохо шарил в этой кухне: недолго подолбив по клавишам, он удовлетворенно откинулся в кресле Командира, слушая, как из мелких динамиков лаптопа раздается резкий и крикливый, но вполне узнаваемый голос сэконда: "…гнущая пальцы черножопая сучка, она вроде как не очень-то и сучка, не хуже нашего абрека по бабам угорает…"
Коридор, типичный коридор военного заглубленного сооружения — грубый бетонный пол, шаровая краска на стенах, беленый потолок с решетками светильников. Метра три, может, с половиной; уходит вниз. Обычные ступени, никаких металлических трапов — значит, неглубоко. Луч фонаря утонул в непроглядном мраке лестницы.
Человек вернулся в электрощитовую и какое-то время пристраивал металлический хлам в состоянии легко нарушаемого равновесия, вдруг кто сунется по следу. Перевесил волыну на подмышечную петлю, попробовал вскинуть, одновременно сдергивая переводчик — вроде нормально. Вздохнул, словно перед погружением, мазнул по облупленным стенам невидящим взглядом, и исчез за бронестворкой. Какое-то время из-за металла двери слышались глухое лязганье и легкие удары, потом все стихло, и подвал столовой наполнился привычным могильным безмолвием.
Лестницы хватило всего на три пролета, и узкая дверь, занимавшая всего половину ширины ступенек, выглядела еще уже. На ее поверхности, покрашенной, с виду, не больше года назад, не было ни ручек, ни каких-либо запорных приспособлений. Задержав дыхание, человек толкнул дверь, и облегченно выдохнул — броневая створка, подавшись, тяжко цокнула по раме и отскочила немного больше, так, что теперь ее стало можно уцепить за торец. Резко дернув дверь на себя, человек быстро навел на расширяющуюся щель фонарь с пистолетом. Напрасно — за дверью мирно спал точно такой же коридор, и человек спокойно шагнул внутрь, захлопывая за собой мягко скользящую створку. Прихватив ее на полоборота точно такого же, как и наверху, штурвала, человек расслабленно двинулся дальше — тыл гарантированно чист.
Эта потерна оказалась куда длиннее; Ахмет насчитал четыре с небольшим сотни шагов, когда впереди обозначился конец — потерна обрывалась тупиком с точно такой же дверью, как и две предшествующих… Ага. По идее, я сейчас должен быть под площадью. Слева-сзади — кагебэйка, администрация и военкоматовский ЗКП, справа и чуть впереди — заводоуправление и ЦЗЛ, вернее — их официальное бомбоубежище. Вычислительный центр я уже прошел, он щас сзади, шагах в ста…
Человек встал и замер, выключив фонарь и прислушиваясь к ватной тишине подземелья. Неподвижно висящий многие десятилетия воздух понемногу успокаивался, заращивая продавленную идущим человеком полосу турбуленции. Зрение, оставшись без сигнала на входе, немного повозмущалось, разбрасывая по сетчатке расплывчатые фигуры и полосы; наконец, на исходе третьей минуты, словно поняв бесперспективность своего занятия, фиолетово дернулось и отключилось. Слух упирался дольше, настойчиво транслируя гидродинамические шумы в сосудах и размеренный сердечный ритм, но в конце концов сломался и он, оставив в самом углу освобожденного внимания пульсирующую точку сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99