- Борька Гмыря.
- Как Гмыря? - удивилась Настя. - Ты же мне другую фамилию вчера называл.
Ермаков, что ли...
- Ермилов. Он возбудил дело как дежурный следователь, а потом Борьке
передал. Ох, наплачется Колян от Гмыри, Борис Витальевич терпеть не может
вести дела, которые не сам возбуждал. Ходит злой как... я не знаю что и на
всех свое настроение выплескивает. Между прочим, подруга любимая, тебя
тоже чаша не минует. Одного Селуянова нам явно не хватит, так что тебе
тоже придется поработать.
- Да я что, - рассмеялась она, - я завсегда с нашим удовольствием. Только
чтобы никуда не ездить и нигде ноги не оттаптывать. Ну что, солнце мое
незаходящее, сладостно командовать, а? По такой-то погодке поди-ка побегай
по городу. А ты сидишь себе в кабинете и указания раздаешь
- Сладостно, - согласился Короткое - И еще я предвкушаю особое
удовольствие, когда меня по начальству тягать начнут за вашу, господа
подчиненные, плохую работу. Вам что, вы от меня выволочку получите, но
даже не расстроитесь, потому как я один из вас, вы все меня сто лет знаете
и, стало быть, не боитесь. В случае чего и послать меня можете по старой
дружбе. А для вышестоящих товарищей я молодой, неопытный руководитель,
которого нужно воспитывать и натаскивать, тем более когда он, в самом
начале пути остался без надзора, то бишь без Колобка. Ладно, будем жениха
нашего искать.
* * *
Сергей Зарубин Селуянову понравился. Парень был энергичным, активным и
любознательным, и Николай подумал, что, если Зарубин проработает в милиции
хотя бы года четыре, он станет хорошим сыщиком. Вообще-то считается, что
хорошим сыщиком можно стать не меньше чем лет за десять, но людей,
проработавших в уголовном розыске столько времени, сегодня днем с огнем не
найдешь. Это надо быть Колобком-Гордеевым, чтобы собрать команду и
удерживать ее около себя много лет. Но таких начальников, как он, еще
меньше, чем опытных оперов.
Следователь Гмыря, против ожидания, совсем не злился на то, что ему
передали чужое дело.
- Одно дело, когда мне передают материалы, с которыми кто-то не справился,
и я понимаю, что нужно подчищать чужие ошибки, и совсем другое - когда это
действительно производственная необходимость, точнее, правовая, - объяснил
он Селуянову. - Мишка Ермилов не виноват, что подозреваемый оказался
любовником его жены. Он грамотный следователь и наверняка с блеском провел
бы дело. Но закон запрещает, против этого не попрешь.
Выслушав сообщение Зарубина об Артеме Кипиани, Гмыря задумался.
- Как мальчик-то, ничего? - неопределенно спросил он.
- Хороший парень, - уверенно ответил Сергей. - Толковый и вообще очень
симпатичный.
Оперативники понимали, о чем сейчас размышляет Борис Витальевич.
Информация Ермилова о том, что Дударев часто бывает на книжной ярмарке в
"Олимпийском", требовала, чтобы и в этой огромной толпе, помимо других
мест, выявлялись возможные связи подозреваемого. Работы навалом, а людей
не хватает. И при раскрытии преступления приходится придумывать разные
хитрые фокусы, направленные на сокращение объема работ. Выход напрашивался
сам собой: вместо того чтобы тупо искать неизвестно кого по всей Москве,
проще выпустить Дударева из камеры, чем-нибудь припугнуть как следует и
посмотреть, кого он побежит предупреждать об опасности.
- Борис Витальевич, - осторожно сказал Зарубин, - он почти слепой. Разве
мы имеем право вовлекать его в наши дела?
- Сколько ему лет, говоришь? - вместо ответа поинтересовался следователь.
- Девятнадцать.
- Ну вот видишь, он совершеннолетний. И никто его никуда вовлекать не
собирается. Просто мы никому не скажем, что он ничего не видит, а его
попросим быть внимательным и никому из посторонних не говорить о своей
болезни, вот и все.
Селуянов тихонько хмыкнул. Гмыря, как и любой другой человек, не был лишен
недостатков, но оперативники любили с ним работать, потому что Борис
Витальевич в прошлом сам был сыщиком и понимал проблемы розыскников. Более
того, он в отличие от многих следователей частенько шел на нарушения
закона, не грубые, конечно, и не наносящие ущерба правосудию.
- Надо с родителями Артема поговорить, - предложил Сергей.
- Тоже правильно, - кивнул Гмыря. - Как говорится, для поддержки штанов.
Но вообще-то, ребятки, об этом распространяться не следует. Узнают - по
головке не погладят.
- Понял, не дурак, - весело откликнулся Селуянов.
- Кстати, я слышал, Каменская вернулась, - неожиданно сказал следователь.
- Это правда?
- Истинный крест.
- Ты можешь попросить ее, чтобы она сходила к родителям этого парня?
- Да я сам могу сходить, труд невелик, - удивленно ответил Селуянов.
- Ага, ты сходишь. С тобой даже разговаривать не станут, как посмотрят на
твою дурашливую физиономию. И Серегу нельзя засылать, молодой он еще, не
сможет правильно построить разговор, если они упираться начнут. А
Каменская их уговорит. И потом, там же, как я понял, какой-то музыкальный
вопрос, ни ты, ни Зарубин в этом ничего не понимаете, а я тем более Зато
Анастасия ваша - дамочка музыкальная, это я еще по делу Алины Вазнис
помню. Она тогда с оперными либретто разбиралась.
- Нет проблем, Борис Витальевич, только вы бы сами позвонили нашему
начальству, а? Моя просьба для Аськи - так, сотрясание воздуха. А вот
ежели ей начальство прикажет, то она все сделает.
- Позвоню. Кто у вас там на месте сейчас?
- Коротков.
- Кто?!
Селуянов с трудом сдержал смех. Никто и ничто на свете не могло заставить
его перестать шутить и веселиться, разыгрывать своих коллег или просто
подначивать их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14