- По-немецки? - недоумевающе переспросила Анита. - Ты уверена?
- Ну конечно. Не забывай, кем был твой отец. Уж немецкий-то язык я как-нибудь отличу от любого другого.
- Странно, - задумчиво произнесла Анита и нахмурилась. - Очень странно.
* * * * *
Они всегда встречались в маленьких уютных барах, занимали столик в углу и старались не беседовать слишком долго. Майор Харченко вовсе не стремился к тому, чтобы о его регулярных встречах с журналистом знала широкая общественность. Издание, которое представлял Петр Маскаев, называлось "Вестник бизнеса" и было одним из самых многотиражных в стране, и информация, которую Харченко периодически "сливал" своему приятелю, немедленно обретала форму скандального журналистского расследования. Тиражи газеты обеспечивали издателям высокие доходы, а это, само собой, вело к тому, что и платили за информацию, не жадничая. Скудное майорское жалованье Владимира Харченко весомо подкреплялось поступлениями из издательского кармана, что позволяло ему существовать если не роскошно, то вполне безбедно. У него были собственные источники информации, и получаемые от них сведения он делил на те, которые можно преобразовать в уголовное дело, и те, которые для правосудия были слабоваты или не подходили вовсе, но для скандала в прессе вполне годились. Вот эти-то сведения он и отдавал, разумеется, небезвозмездно, Петру Маскаеву. И не только ему одному, газет-то много...
- Любопытная история. - У Маскаева горели глаза, он, слушая майора, уже представлял себе заголовок и даже составил в уме две первые фразы. - Надо же, такие люди уважаемые, такой фонд громкий, репутация безупречная - и такие грязные махинации. А эта фирма подставная, через которую деньги крутятся, как называется?
- "Практис-Плюс". Все было бы шито-крыто, если бы у фирмы с финансами все было в порядке. Но там есть неувязки, за которые мы и зацепились и вытащили весь клубок. Смотреть будешь?
- Ну а как же! Здесь смотреть или с собой дашь?
- Бери, - улыбнулся Харченко, - это копии, я специально для тебя сделал. Там маркером помечены строки, на которые и надо обратить внимание, в них вся соль.
- Спасибо. - Маскаев сделал последний маленький глоточек из чашки с кофе и отодвинул ее в сторону.
Полез в кожаную сумку, висящую на спинке стула, достал узкий белый конверт, протянул майору:
- Как обычно.
- И тебе спасибо.
Конверт мгновенно перекочевал во внутренний карман хорошо сшитого пиджака Харченко. С делами покончено, теперь можно расслабиться и потрепаться о чем-нибудь нейтральном, недолго, минут десять, пока майор допьет свой коньяк.
- Как семейная жизнь? - поинтересовался Маскаев. - Приносит радости? Или уже наступили разочарования?
Он знал, что его милицейский информатор недавно женился, и хотел проявить вежливость.
- Разочарований пока нет, а радости... - Харченко пожал плечами и усмехнулся. - Я, Петя, уже не мальчик, какие такие радости могут меня удивить? Что ж я, по-твоему, с бабами никогда не жил?
- Ну, то с бабами, а то с женой, - возразил журналист, - есть же разница.
- Да брось ты, - Харченко пренебрежительно махнул рукой, - никакой разницы, все одно и то же.
- Зачем же ты женился? Жил бы просто так. Или она просто так не хотела?
Все-таки степень их дружеской близости была отнюдь не такой, чтобы обсуждать столь интимные переживания.
Харченко понимал, что вопросы журналиста - не более чем вежливая болтовня, дежурные потуги создать видимость теплых отношений, дабы не утратить такой ценный источник информации из МВД. Поэтому ответил коротко и тоже дежурно, как отвечал на этот же вопрос многим другим:
- Пора уже, а то на работе косо смотрят, подозревают, что я "голубой".
Что ж, тема исчерпана, дело сделано, кофе и коньяк выпиты. Можно расплачиваться и расходиться по рабочим местам, в Главное управление по экономическим преступлениям и в редакцию одной из самых популярных и читаемых газет страны.
* * * * *
В понедельник утром Настя Каменская проснулась притихшей и подавленной. Никакой паники, никакой взбудораженности и в помине не было. На нее навалилась каменная апатия, когда не хочется ни пить, ни есть, ни шевелиться, ни глаза открывать. Даже дышать не хочется. Но зато хочется в туалет, поэтому вставать и шевелиться все равно придется.
Она умылась, выпила чашку кофе, потом две чашки чаю и попыталась составить примерное расписание на день.
Когда идти на эшафот, то бишь на прогулку, - сейчас, перед обедом или после него? Сейчас не хочется, но потом может пойти дождь... Хотя может и не пойти, зато сейчас можно почитать или посмотреть какой-нибудь фильм... Но если она отложит прогулку на потом, а дождь все-таки пойдет, то пятнадцать минут лечебной ходьбы превратятся в двойную пытку...
Нет, непродуктивно она мыслит! Настя даже рассердилась на себя. Такой простой вопрос не может решить! Что-то мешает ей думать, что-то скребет в душе, портит настроение, ноет, как незажившая ранка, которую все "время теребят, сковыривая едва наросшую корочку.
Это все Паша Дюжин со своими космическими законами и советами присмотреться к собственным проблемам.
Нет у нее никаких проблем, тем более с мужчинами. Да и откуда им взяться? В ее жизни существует только один мужчина - ее муж Леша Чистяков. Разве в ее отношении к нему есть что-то не правильное? Она любит его как мужчину, ценит как друга и советчика, не изменяет ему даже мысленно. Что в этом может быть не правильного?
Отчим? Нет, с ним отношения сложились с самого начала, как только мама вышла за него замуж, Настя называет его папой, любит как родного, и ни разу никаких конфликтов между ними не было.
Брат Саша - сын ее отца от второго брака?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20