Она обернула мою голову куском черного шелка и начала молиться.
В мозгу пронеслась мысль: ну и идиотка же я! И все же я должна испробовать все. Я сконцентрировалась: я желаю вместе с дочерью вернуться в Америку.
Ритуал длился лишь несколько минут. Возвращаясь к Эссей, я поняла, что у меня могут возникнуть проблемы. Эссей, Насерин, Зухра, Ферест могут сказать и непременно скажут Муди, что у меня было желание, и он захочет узнать какое.
Я решила сказать ему сама сразу по возвращении, пока кто-нибудь меня не опередил.
– Я попросила имама Мехди, чтобы он исполнил мое желание, – сказала я дома.
– А чего ты пожелала? – подозрительно спросил Муди.
– Я просила его сделать так, чтобы у нас снова была по-настоящему счастливая семья.
Надзор Муди постепенно ослабевал. Он позволял Махтаб проводить со мной по нескольку дней в неделю.
Мне стоило огромного труда набраться терпения, но ничего другого мне не оставалось. Сейчас я играла не только перед Муди, но и перед Махтаб. Я страстно произносила мусульманские молитвы, а Махтаб, следуя моему примеру, делала то же самое. Со временем Муди поверил, что наша жизнь постепенно приходит в норму. Меня угнетало сейчас только одно: я должна была демонстрировать свою любовь мужу. А если я забеременею? Я не имела права умножать свои проблемы, производя на свет новую жизнь в этой безумной стране. Я не хотела носить в себе ребенка, отца которого я ненавидела.
Девятого июня мой день рождения. Я не собиралась устраивать никакого торжества по этому случаю. Муди дежурил в клинике и потому приказал нам с Махтаб спуститься вниз, чтобы Эссей могла нас видеть. Я попыталась возразить, но он был непоколебим. Итак, вечером, в мой день рождения мы с Махтаб подметали пол в квартире Эссей, убирая дохлых тараканов. Потом мы разложили пледы и пытались уснуть.
Посреди ночи зазвонил телефон. Подошла Эссей, и я услышала, как она повторяет: на, на.
– Это мои близкие, – сказала я. – Я хочу поговорить с ними. Сегодня мой день рождения.
Я схватила трубку и услышала голос моей сестры Каролин. Она сказала мне, что состояние отца без изменений и что Джо начал работать на монтаже в моей прежней фирме в Элсе. Слезы душили меня. Я с трудом могла говорить.
– Передай ему, что я люблю его, – наконец смогла я выдавить из себя. – Скажи Джону… что… я его тоже люблю.
Утром Муди вернулся с ночного дежурства и преподнес мне в честь дня рождения букетик хризантем. Я поблагодарила его и тотчас рассказала ему о звонке Каролин, желая опередить Резу или Эссей. К моей радости, он отреагировал на это без гнева, скорее безразлично.
В один из дней Муди взял нас на прогулку. Недалеко жили его родственники. Их, сын Мортез, почти ровесник Муди, жил с родителями. Несколько лет назад у него умерла жена, и родители помогали ему растить его дочь Элкам, приветливую и симпатичную, но очень грустную и одинокую девочку, которая была на несколько лет старше Махтаб. Муди привел нас к ним.
Из разговора я поняла, что родственники стараются убедить Муди, дать мне больше свободы.
– Мы очень рады, что ты пришла, – сказал мне Мортез. – Последнее время тебя не было видно. Мы беспокоились о тебе.
– Она чувствует себя хорошо, – ответил Муди. Его лицо выражало неудовольствие.
Мортез работал в министерстве, которое контролировало связь по телексу с заграницей. Это была очень ответственная работа, предоставляющая ему многие привилегии. В разговоре он признался нам, что намерен поехать отдыхать с Элкам в Швейцарию или Англию.
– Было бы хорошо, чтобы она подучила немного английский перед отъездом, – сказал он.
– Я с удовольствием позанимаюсь с ней, – предложила я.
– Замечательно, – согласился Муди. – Вы могли бы приводить ее к нам домой.
Позже Муди признался, что очень доволен. Элкам – чудесный ребенок, воспитанный лучше большинства иранских детей, и он хочет ей помочь. Муди был сильно привязан к девочке, ведь он так же, как и она, потерял мать в раннем возрасте. Кроме того, его радовало, что для меня нашлось занятие.
– Мне хочется, чтобы ты была здесь счастлива, – сказал он.
– Я тоже бы хотела этого, – соврала я.
Реза и Эссей решили совершить паломничество к святой мечети в Мешхеде, где к Амми Бозорг пришло чудодейственное выздоровление. Перед рождением Мехди Реза и Эссей поклялись совершить паломничество, если Аллах одарит их сыном. То, что Мехди был калекой, не имело значения. Они должны были выполнить наср и предложили нам поехать с ними. Я настаивала, чтобы Муди принял приглашение.
Я тотчас же подумала о том, что до Мешхеда мы полетим самолетом. В последнее время на внутренних рейсах нередко совершались угоны самолетов, кто знает, что случится с нами. Кроме того, путешествие, пожалуй, успокоит Муди, а мое желание участвовать в паломничестве убедит его в моей растущей привязанности к исламскому образу жизни.
Была еще одна, более глубокая причина моего рвения. Я действительно хотела совершить это паломничество. Эссей сказала мне, что у того, кто правильно проведет ритуальные молитвы у гробницы в Мешхеде, исполнятся три его желания. У меня было только одно желание, но оно для меня означало все.
Муди охотно присоединился к паломникам. У него тоже были желания.
Полет до Мешхеда длился очень недолго, а по прибытии мы сразу же поехали на такси в гостиницу. Муди с Резой забронировали места в лучшей гостинице города.
– Да что это такое? – буркнул он, когда мы оказались в холодной и сырой комнате.
Нас ждала измятая постель. На окне вместо штор болтался оборванный кусок ткани. Серые стены потрескались. Ковер был таким грязным, что мы не отважились снять обувь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117