Илона Лукач изо всех сил пыталась сохранить свой брак с Эриком Голдстейном, искренне думая, что делает это ради меня. Плюс ко всему прочему бедняжка была непоколебимо уверена, что Эрик скатится в болото, стоит ей бросить его. Что ж, они оказались там оба.
– Твои родители еще живы?
– О да. Люди подобного склада, как правило, доживают до глубокой маразматической старости. Илону я отвезла к сестре в Линкольн, штат Небраска, Эрик в пятьдесят два женился наконец на одной из своих многочисленных подружек. Через год с небольшим его парализовало. Сейчас он находится в приюте для престарелых в Джеймстауне, Северная Дакота. Никого не узнает, кроме моей матери. Правда, к нему, кроме нее, никто и не ездит. Я никогда не любила отца. Я всегда знала, как он относится к женщинам – взять, взять, еще раз взять и ничего не дать взамен. Увы, мать поняла это слишком поздно, когда жизнь уже прошла. А ведь все могло сложиться по-другому: у нее был такой замечательный голос… Нет, я не люблю своих родителей – отца за то, что он такой, какой есть, ну, а мать за ее слабость, из-за которой она не стала тем, кем вполне могла стать. И я не притворяюсь – лицемерие, быть может, самый опасный человеческий порок.
– Ты можешь себе позволить рассуждать подобным образом, ведь ты – настоящая знаменитость. Я видела тебя несколько раз по телевизору. По твоему роману сняли фильм.
– Черт, да они все испортили! – воскликнула Стефани. – Киношники непременно должны сгладить острые углы и втиснуть любой сюжет в опробованную схему. Ну да, они уверены в том, что их стряпню смотрят миллионы, девяносто девять процентов из которых они привыкли считать дебилами. Увы, иной раз приходится идти на сознательный компромисс со своим «я». Ведь кино – прекрасное паблисити. Главное – не тешить себя иллюзиями и не пытаться оправдываться перед прессой и самим собой.
– Это правда, что… – Луиза замялась, не осмеливаясь задать подруге вопрос, который с момента их встречи вертелся у нее на языке. – Понимаешь, я читала в какой-то газете, что ты…
Стефани откинулась на спинку стула и весело рассмеялась.
– Ну да, они писали, что я лесбиянка. Они уверены в этом. И знаешь почему? Потому что я никогда не была замужем, не появлялась нигде в общественных местах с мужчиной, а главное, они считают, что я нападаю в своих произведениях на мужчин, хотя я всего лишь говорю о них правду. Но лесбиянкой меня считают только мужчины. Что касается женщин, они теряются в догадках, и кое-кто последнее время высказывает предположение о том, что моя сексуальность вообще на нуле. Сознание многих устроено довольно примитивно: в порок верят с готовностью, сведения же противоположного характера воспринимаются с большой неохотой и подозрением. Я все время пытаюсь понять, в чем причина этого. Идею первородного греха я, признаться, не воспринимаю всерьез. Скажи честно, а ты могла бы поверить в то, что женщина может находить в себе и своем творчестве все, что ей необходимо для вполне нормальной и даже счастливой жизни?
– Как тебе сказать… – Луиза была в нерешительности. – Дело в том, что, как ты помнишь, я влюбилась в первый раз в десятилетнем возрасте. С тех пор в моей жизни, похоже, не было свободного от любви времени. Разве что сейчас. Правда, я все еще не потеряла надежду встретить…
– Обыкновенное млекопитающее, к которому тебя потянет лишь в силу того, что у него в крови преобладает тестостерон, в то время как у тебя эстрон и его производные. Разумеется, тебе бы и в голову не пришло, что для нормального функционирования в этой жизни женщине необходим самец, если бы нам не внушали это с детства. Согласись, редко кто из нас выходит замуж за того мужчину, С кем хорошо и в постели, и вообще. Обычно в семейные партнеры подбирают человека, занимающего определенную ступень на лестнице социального и материального благополучия. Я отказалась следовать этим законам. В отместку мне приписали массу пороков.
– Так ты… неужели ты на самом деле старая дева? – со жгучим любопытством в глазах спросила Луиза. – Вот уж сроду бы в голову не пришло, что такая красивая современная…
Стефани опять расхохоталась. Лежавшая возле ее ног колли Нана вскочила и звонко залаяла.
– Успокойся, моя девочка. – Стефани потрепала собаку по лохматой холке. – Ты прелесть, Луиза, хотя уверена, не прочитала ни одной из моих книжек. Мне задали этот вопрос во время одного телешоу. Угадай, что я ответила?
Луиза пожала плечами.
– Что я не понимаю значения этого слова и попросила задававшего его – кстати, им оказался молодой и довольно интересный мужчина из породы самоуверенных самцов – объяснить мне его значение. Он что-то такое мямлил, а публика вволю над ним потешалась. Потом газеты написали, что я Дон-Жуан в юбке, ловко скрывающий свою личную жизнь от посторонних.
– Но ты так и не ответила на мой вопрос, – напомнила Луиза. – Поверь: я умею хранить тайну, а тем более своей единственной подруги.
– А здесь нет никакой тайны, – сказала Стефани, закуривая сигарету. – Ты видишь то, что я из себя в данный момент представляю. Повторяю, я не умела и не умею притворяться. Это знала еще моя бабушка, жившая в этом доме. Меня много, понимаешь? И все они – это я. – Она вдруг прищурила свои большие светло-карие глаза и спросила: – Хочешь стать участницей невероятных приключений?
– Да, – ни секунды не колеблясь, ответила Луиза. – Но при условии, что это будут сексуальные приключения.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ БОГАТЫХ ЛЕДИ
Они бросили «пежо» возле супермаркета и пересели в серебристый «ауди», стоявший в десяти шагах. Накрапывал дождик. Центр города сверкал яркой радугой неона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121