ты жива, но я отомщу им за твои страдания, – завершила она свой монолог уже на родном ей языке.
Синтия была здорово навеселе. Она обрадовалась Сьюзен – Бернард улетел два дня назад в Вашингтон и не подавал никаких вестей. Более того, его личный телефон молчал в любое время суток. Синтия расхаживала по гостиной босая, в прозрачной тунике, под которой уже слегка обозначился живот.
– Ты дивно похорошела, Синни, – сказала Сью, удобно расположившись со стаканом аперитива в просторном низком кресле. – О, я знаю: женщина расцветает от любви и внимания мужчины. Уверена, Берни готов тебя на руках носить. Кто бы мог подумать, что этот неугомонный плейбой вдруг возьмет и превратится в одночасье в послушного бойскаута? – Сью возвела глаза к потолку, имитируя изумление. – Вот что делает с ними любовь. Какая же ты, Синни, счастливая.
– Ты думаешь? – хрипло отозвалась Синтия, плюхнулась на кушетку, допила свой стакан и расхохоталась. – О, я такая… такая счастливая. Иногда мне кажется, я возьму и сдохну от счастья. – Она зашлась в истеричном смехе. – Он сказал… он сказал, у меня такая большая вагина. Он… он еще не встречал женщин с такой чертовски большой вагиной, похожей на дорожную сумку. Так сказал мой дорогой супружник.
Синтия взвизгнула и, задрав ноги, стала болтать ими в воздухе.
Сью отметила, что под туникой у нее ничего нет.
– Полагаю, он хотел сделать тебе комплимент, – сказала Сью. – Мужчины с ума сходят от всего… необычного.
– Ха-ха, комплимент. – Синтия легла поперек широкой кушетки на спину, свесив голову и поставив ступни ног на края. – Хочешь взглянуть, какая она у меня? – Резким движением Синтия раздвинула коленки, и опытная Сью смогла воочию убедиться в том, что Бернард Конуэй сказал правду. – Вот! – воскликнула Синтия, не поднимая головы, и снова свела ноги вместе. – Впечатляет, а?
– Грандиозно! – подхватила Сью и, пытаясь сдержать приступ смеха, поперхнулась и закашлялась. – Везет же некоторым мужчинам.
Синтия резво вскочила с кушетки и запрыгала на одной ножке вокруг рисунка в центре ковра, изображающего широко раскрытую львиную пасть.
– Везет – не везет, везет – не везет, – приговаривала она прыгая, пока не споткнулась на словах «не везет» и не плюхнулась на задницу прямо в львиную пасть. – Вот. Выходит, что мне не везет. Ему почему-то не нравится меня трахать, понимаешь? Он говорит, я бесчувственная, как… как дохлая рыба. – Язык ее заплетался. – Но это вранье. Понимаешь, Сьюзи, у него там такая малю-юсенькая штуковина. Ну настоящий стручок чили. Разве можно сравнить его штуковину со штуковиной Арчи? Вот потому я совсем ничего не чувствую. Знаешь, какая у Арчи была штуковина? Во! – Синтия расставила руки на целый метр. – Я ду… думала, у Берни тоже все в порядке с этим делом, но я… я оказалась такой дурехой. А вот теперь… – Она всхлипнула. – Лучше бы я вышла замуж за Арчибальда Гарнье!
Синтия завалилась на спину и стала ожесточенно молотить пятками по львиной пасти.
– Но ты, надеюсь, хотя бы догадалась переспать с Берни до свадьбы? – с любопытством спросила Сью.
Синтия издала нечто подобное воплю. Потом громко икнула.
– Он трахнул меня в лодке. Мы тогда оба были пьяные в дымину. Я сидела на корточках, понимаешь? Если сидишь на корточках, эта их штуковина… Ну, словом, ничего не поймешь. Ну, а потом… днем он был такой красивый и сексуальный. Ну да, я слыхала, его любили кинозвезды и манекенщицы, и я подумать не могла, что у Берни эта самая штуковина может быть хуже, чем у Арчи.
Синтия вытянула руки и ноги, закрыла глаза и замерла, не подавая признаков жизни. Выждав время, Сью спросила:
– А кто такой этот Арчи… как его там… Гувье, да? Познакомь, ладно? Уважаю всем телом мужчин с хорошей оснасткой. Если, конечно, он тебе самой больше не нужен, – добавила она, скромно опустив глаза.
– Не нужен! Тоже скажешь – не нужен! – Синтия хлюпнула носом. – Я бы вот сейчас отдалась ему не сходя с этого места. Я тогда была такая… дуреха, совсем еще зеленая девчонка. Воображала себя Скарлетт О'Харой, а его этим самым, как там его… Тьфу, ну, Рэттом Батлером. Ой нет, Эшли. Да, да, Эшли. Черт, у того Эшли тоже, наверное, был никудышный хер. Арчи, дорогой, прости меня за то, что я сделала.
Синтия разразилась настоящей истерикой.
– Что ты могла такого натворить, малышка? – ворковала Сью, пытаясь придать своему голосу интонацию покровительственного сочувствия. – Медовый месяц потому и называется медовым, что молодые прилипают друг к другу и никого больше не видят, но когда весь мед слизан, снова тянет на что-нибудь сладенькое, и вот тогда этот самый… как ты его называешь… Арчи Гаравье…
– Гарнье! Гарнье! Гарнье! – твердила Синтия, каждый раз ударяя пяткой по львиной пасти. – Его звали Арчибальд Гарнье. Но он больше никогда не сможет засунуть эту свою огромную штуковину мне в вагину, понимаешь? Никогда! И знаешь почему? Да потому что я его убила!
Заинтригованная Сью попыталась как можно веселей расхохотаться. Потом встала, плеснула в пустой стакан Синтии аперитива, кинула из ведерка льда и, присев возле нее на корточки, сказала:
– Никогда не поверю, что нежная и кроткая малышка Синни способна убить даже комара. А уж тем более мужчину с хорошей оснасткой. Выпей капельку и расскажи, если хочешь, об этом своем Арчи Гарнье. Обожаю всякие сентиментальные истории. Особенно если в них замешаны такие очаровашки, как моя милая Синни Конуэй. – Сью ласково потрепала ее по щеке.
Синтия схватила ее руку, прижала к своей груди и прошептала:
– Я знала, я всегда знала, что ты… ты никогда бы не стала спать с чужим мужем.
– Зачем мне чужой муж, когда кругом полным-полно неженатых мужчин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121