– заорал Коулмен прямо в лицо Эшу. Пустив по столу большой конверт с бумагами, он продолжил. – Погляди-ка на это! Помнишь, как мне пришлось бороться за то, чтобы открыть отдел инсектицидов в Мексике? Как трудно мне это далось? Давай, смотри!
Эш оставил свой мяч и послушно открыл конверт. Коулмен меж тем продолжал оглушительно орать:
– Я увеличил доходность операции на семьдесят процентов. – Его грузное тело нависло над столом. – Эта компания, Боб, стоит больше десяти миллиардов. Десять миллиардов – вот это деньги. А ведь всего этого добился я!
– Но что же мы можем поделать?
– Много чего. Во всяком случае, превратить себя в посмешище я не дам.
Когда Сирио, владелец «Ле Сирк» препроводил Патрицию к столику, она все еще не отошла после стычки с членами совета директоров, она буквально дрожала от ярости, – и поэтому обрадовалась, увидев, что Мигель еще не пришел. Она заказала себе двойную водку с апельсиновым соком. У Сирио глаза на лоб полезли, хотя он, разумеется, деликатно промолчал.
К тому времени, когда появился Мигель, крепкий напиток уже возымел свое действие и Патриция пребывала в едва ли не праздничном настроении.
– Мадемуазель. – Он почтительно поклонился ей. – Прошу прощения за опоздание.
– Вы не опоздали… Мигель!
В первый раз она посмела назвать его по имени. Он в изумлении посмотрел на нее.
– Не кажется ли вам, что «мистер Кардига» звучит слишком длинно?
Его губы дрогнули, на них появилось некое подобие улыбки.
– Да, мадемуазель. Кивнув, он сел.
– Да и меня зовут вовсе не мадемуазель. Мое имя Патриция.
Его улыбка стала более откровенной.
– Да, Патриция.
Ее имя он произносил с артикулированным «ц», а не с «с» – Патрисия, – как американцы. И ей это понравилось.
– Вот так-то лучше. – Она посмеялась. – А вы сегодня такой обворожительный – я вас просто не узнаю.
– В каком смысле?
– Обычно вы такой суровый. Я хочу сказать, с людьми. Потому что с лошадьми вы всегда предупредительны и терпеливы.
– Я научился этому у отца: он ненавидит людей и любит лошадей.
– А мне он при встрече показался весьма обходительным.
– Да уж, он наверняка расстарался. Но иногда он настоящий сукин сын!
– Мне трудно в это поверить.
Мигель подался к ней через столик.
– Позвольте рассказать вам одну историю. Однажды, еще совсем мальчиком, я поехал на его любимой кобыле Аманте, не попросив у него разрешения. А отец и впрямь наглядеться на нее не мог. А я, хоть и был еще мальчиком, буквально взбесился из-за того, что не мог ездить на ней с таким же мастерством, как отец. И я исхлестал ее плетью. Аманта, привыкшая к ласковому обращению со стороны отца, взбрыкнула и мне пришлось сильно взять ее под уздцы, чтобы заставить себя слушаться. И как раз в это время появился отец. «Прочь с этой лошади!» – заорал он. Я спешился, а он поначалу не обратил на меня никакого внимания. Он потер нос Аманте, что-то нашептал ей на ухо и, кликнув одного из конюхов, распорядился увести ее. Потом повернулся ко мне. Вырвал плетку у меня из рук и хлестнул меня по лицу.
– Он поднял на вас руку?
– Он хлестал меня, пока не выбился из сил. А потом сказал: «Запомни, у человека есть выбор, а у лошади его нет».
– И это научило вас деликатно обращаться с лошадьми?
– Это научило меня ненавидеть собственного отца. Когда меня избивал, я ощущал себя скотиной, у которой нет возможности дать сдачи обидчику. Но тогда, впервые в жизни, я на собственной шкуре испытал, что же на самом деле чувствует лошадь. И с тех пор никогда не бывал жесток с лошадьми.
Патриция мягко посмотрела на него, а он неожиданно отвернулся. Затем его темные мятежные глаза встретились с взглядом серых невинных глаз Патриции.
– Патриция, проявляйте по отношению к коню доброту и любовь, и он будет повиноваться вам, будет служить вам, позволит вам стать его хозяйкой.
Патриция сняла с языка кожицу грейпфрута и положила ее на тарелку. На губах у нее играла легкая улыбка.
– Вы находите это забавным?
– Я нахожу это трогательным. Мне бы хотелось, чтобы вы относились ко мне не хуже, чем к лошадям.
Мигель весело рассмеялся.
– Но, Патриция, хозяином вашим я все равно не стану. Ферма-то принадлежит вам.
Она зарделась и поспешила скрыть это от его взора, поднеся к лицу бокал с вином.
– Дорогуша! – громко окликнули ее. – Ты ведь обещала непременно позвонить мне, как только приедешь в город!
Джоанна Бенсон, покачивая из стороны в сторону громоздкой башней прически, ткнула в лицо Патриции пальцем, увешанным драгоценными кольцами.
– Ах, Джоанна! Привет… А я…
Но Джоанна уже пожирала взглядом Мигеля.
– Ах да, позволь представить тебе… – начала Патриция.
Мигель поднялся с места и отдал церемонный поклон.
Джоанна смотрела на него заинтересованно и оценивающе, как на товар, выставленный в витрине дорогого магазина.
– Ну что ж, не буду мешать вашему ланчу. Кстати, соус «виши» сегодня изумителен.
Произнеся это, она пошла к выходу, где ее дожидались две дамы, чересчур шикарно одетые и в чересчур сильной косметике, подобно самой Джоанне, хотя она, конечно, в этой весомой категории была бесспорной чемпионкой.
– Близкая приятельница? – поинтересовался Мигель.
– Да нет, не сказала бы. Но она очень забавна – и у нее великолепное чувство юмора.
Глядя через плечо Мигеля, Патриция увидела, что Джоанна, стоя у выхода, энергичными жестами призывает ее к себе. Она извинилась и пошла к Джоанне.
– Дорогуша, ты что, таких петушков у себя на ферме выращиваешь? – Джоанна прижала ее к стойке для верхней одежды. – Этот еще красивее твоего докторишки.
– Нет-нет, – залепетала Патриция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99