Она ласково улыбнулась, хотя глаза ее, казалось, метали в него языки золотистого пламени.
– Я не собираюсь становиться француженкой. И меня зовут Хоуп.
И вот тут-то она впервые заметила, что он начинает сомневаться в своей собственной правоте.
Вряд ли вся ее речь казалась ему осмысленной, но по крайней мере до него кое-что начало доходить. Вдруг Хоуп припомнила, зачем прибежала на этот холм.
– О, пойдемте сюда! – воскликнула она, забыв, что должна придерживать накинутый камзол. Она схватила Армана за руку и побежала вниз, увлекая его за собой. – Я сейчас покажу!
Вот он. Снимок, который она уронила на мох у подножия скалы, был забрызган грязью и промок, но он еще мог пригодиться, чтобы доказать разницу между ее временем и его.
– Видите? Вот зачем я сюда прибежала! Я сняла это вчера, вместе с другими кадрами. Это же вы! – Она вытерла трясущиеся руки об его камзол и протянула ему фотографию.
Синие глаза затуманились, когда призрак стал ее рассматривать. Затем он осторожно перевернул тонкий листок фотобумаги, заглянул на изнанку и опять посмотрел на снимок. Вдруг он застыл, и взгляд его приковался к призрачным фигурам, что привлекли ее внимание с самого начала.
– Как это называется?
– Фотография.
– А как она делается?
– Я навожу фотоаппарат на объект съемки и открываю объектив, который помогает перевести изображение того, что я снимаю, на так называемую пленку, которая поглощает свет и помогает запечатлеть картинку. – Она объяснила ему весь процесс, хотя и видела, что он ничего не понимает.
– И сколько времени на это требуется?
Она осознала, что он действительно не мог понять то, что она ему говорила. Да и как ему было понять, если он даже не представлял себе, что такое фотоаппарат?
– Примерно секунда или две, чтобы навести фотоаппарат, а потом еще примерно час, чтобы проявить пленку.
Он прищурил глаза, загоревшиеся недобрым светом.
– Ты издеваешься надо мной? Это что, шутка?
Она медленно покачала головой. Ей было понятно его нежелание верить ей. Разве она чувствовала бы себя по-иному, окажись на его месте?
– Нет. Этим я зарабатываю на жизнь.
– Mon Dieu, – прошептал он, прислоняясь к скале и уставившись на улику, которую держал в руках. – Значит, это не тысяча семьсот шестьдесят второй год?..
– Нет, – хрипло прошептала Хоуп.
Пальцы ее ног глубже зарылись во влажный мох.
Он посмотрел на нее, и она видела, что его глаза полны отчаяния.
– Значит, хотя вы и являетесь ее образом, вы – не моя Фейт.
– Нет, – прошептала она в ответ, почему-то сожалея об этом и о том, что не может стереть невыносимую боль в его взгляде.
– Но все-таки я жив.
Хоуп не ответила. Она не знала, что ему сказать.
Но он настаивал:
– Дотроньтесь до меня. Прикоснитесь ко мне! Нащупайте мое сердце! Разве я не кажусь вам живым? Разве я не дышу тем же воздухом, что и вы? Разве не ощущаю то же, что и вы? – Арман схватил ее руку, прижав к своей груди. Сердце его билось сильно и ровно.
Где-то далеко ударил гром. Гроза уходила прочь, оставляя за собой тоскливый, пасмурный день. Даже изморось прекратилась.
– Я вижу вас. Я трогаю вас. Но я не знаю, живы вы или нет. – Глаза Хоуп умоляли его понять ее смятение, но и призрак, казалось, был слишком поглощен своим страданием – он никак не реагировал на ее мольбу. Она вздохнула, поправляя за ухом мокрые волосы. – Пойдемте со мной в дом. Мы сможем все там обсудить, а я тем временем согреюсь.
Он посмотрел на фотографию, которую держал в руке, и кивнул.
– Oui, так мы и сделаем.
Хоуп зашагала впереди него по тропинке, шлепая босыми ногами по сырому мху и мокрым листьям. Она знала, что Арман идет следом, потому что чувствовала его присутствие – как чувствовала еще ребенком, как ощущала вчера. От этого присутствия ей становилось теплее – казалось, оно согревало ее.
Они осторожно спустились с холма. Хоуп все так же шла впереди, она направилась к дому. Но тут вдруг услышала, что Арман Сантой выругался, и круто повернулась. Он стоял совершенно неподвижно, протянув руки перед собой, ладонями к ней.
– Что случилось? – Она сделала два шага назад и была уже так близко, что могла бы дотронуться до него.
– Я не могу идти дальше! – Его ответ прозвучал и удивленно, и раздраженно. Он подвигал ладонями в воздухе, словно упираясь во что-то. Его движения заставили Хоуп вспомнить представление мима, которое она когда-то видела в Нью-Йорке. Тогда артист изображал, что между ним и зрительным залом выросла стеклянная стена. Вот только Арман не был мимом…
Осторожно протянув руку, она коснулась его рубашки на груди. Преграда исчезла.
– Пошли, держитесь за мою руку.
Он попробовал до нее дотянуться, но не смог. Она отступила на шаг назад.
– Постарайтесь еще раз, – хрипло проговорила она, изо всех сил пытаясь оставаться спокойной, хотя внутри у нее все бурлило. Черт побери, что происходит?
Призрак сделал шаг вперед, и снова неведомая сила остановила его. Синие глаза метали гневные искры, но Хоуп могла бы поклясться, что взгляд его затуманился слезами. Закрыв глаза, он поднял лицо к небесам, тяжело и прерывисто дыша. Когда он снова открыл глаза и посмотрел на нее, она прочитала в них еще большее отчаяние.
– Я умер.
Вопросов больше не было. Это был ответ на все.
– Попробуйте опять.
Он покачал головой, не отрывая взгляда от ее глаз.
– Ничего не получится. Я умер. Я всего лишь видение. Я должен оставаться тут. Теперь я это знаю.
– Нет! – закричала она и потянула его та руку. Ей так хотелось, чтобы он пришел к ней в дом. Она хотела, чтобы он был рядом. Но все было бесполезно. Невидимая стена появилась между ними, и он оказался в западне по другую сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59