Она знала, что никогда не забудет, как дрожал голос матери, когда та, разбудив Клэр, велела ей одеться как можно тише, чтобы не переполошить весь дом. Перед глазами у Клэр до сих пор стояли синяки и ссадины на прекрасном лице матери, страх и ненависть в ее глазах. Клэр поняла, что произошло что-то ужасное, но из робости не стала расспрашивать маму.
Страшную истину она узнала только после смерти Мари. Вписывая в семейную Библию дату кончины матери, она прочла остальные записи и заметила, что Эмили родилась через семь месяцев после свадьбы Мари и Артура Кавано. Слишком раннее появление Эмили скрывали от всех. Поразмыслив, Клэр сообразила, что произошло: Реджинальд Бут изнасиловал ее мать. Эмили была дочерью Бута.
Когда Клэр поделилась своим открытием с отцом, тот признался, что больше всего боится одного: как бы Бут не узнал о том, что Эмили его дочь, не отнял ее или, хуже того, не попытался бы убить девочку.
Клэр перевела взгляд на тонкое личико сестры. Эмили мало походила на Мари или Артура, но, к счастью, не обнаруживала ни малейшего сходства с банкиром. Клэр всем сердцем любила Эмили и была готова на все, лишь бы утаить от Бута правду.
Только одно обстоятельство до сих пор не давало ей покоя. Клэр понимала, что у отца были причины ненавидеть Бута, но никак не могла уразуметь, почему Бут не упускал ни единой возможности запятнать честное имя Кавано. Но теперь, после смерти отца, Буту будет некому мстить.
Она почувствовала, как Эмили схватила ее за руку.
– Мы уже почти дома! Я чувствую знакомые запахи.
Коляска свернула на Ривер-роуд – длинную грязную улицу, ведущую к Бельфлеру, – и сердце Клэр учащенно забилось.
– Верно, Эм, – подтвердила она, чувствуя, как слезы затуманивают ее глаза. – Мы дома…
– Прошу, расскажи, как выглядит дом, Сиси! – взмолилась Эмили.
– Груши уже цветут, – начала Клэр. – Миссис Паркс расставила на веранде горшки с белыми и розовыми петуньями. Трава густая и сочная, в небе ни облачка…
– Я слышу, как щебечут птицы, – перебила Эмили. – Кардиналы, сойки, малиновки… о, какая музыка!
– А дом, – продолжала Клэр, с усилием проглотив ком в горле, – дом ничуть не изменился, Эм. Он похож на величавого пожилого джентльмена, встречающего своих близких.
Огромный особняк, сложенный из известняковых глыб, возвышался на холме. Поместье было вправе гордиться просторным каретником, конюшнями, двумя большими амбарами, полями, засеянными кукурузой и табаком. Земли Кавано простирались до самой реки Огайо, до пристани, где на пароходы грузили урожай.
Здесь Клэр обрела пристанище, тихую гавань и полюбила отчима, как родного отца. Хотя Артур Кавано снискал славу раздражительного упрямца и не ладил с горожанами, с Клэр и ее матерью он был неизменно добр и заботлив. Он стал отцом Клэр. Своего родного отца, военного, умершего от малярии, она не помнила.
Внезапно ее ужаснула мысль о необходимости занять место Артура Кавано. Сумеет ли она управлять Бельфлером без него?
– Не могу представить себе наш дом без папы, – вдруг тихо и грустно произнесла Эмили.
– Я тоже, Эм, – дрожащим голосом отозвалась Клэр.
Пока коляска приближалась к дому, на широкую веранду вышла миссис Паркс. Престарелая экономка тяжело опиралась на трость, и даже издалека Клэр с тревогой разглядела, что она ссутулилась и болезненно похудела.
Едва коляска остановилась, Клэр вышла и протянула руку Эмили.
– Миссис Паркс ждет нас на веранде, Эм, – предупредила она. – Кажется, она больна.
Эмили неуверенным шагом двинулась к веранде, а шериф поспешил снять саквояж Клэр.
– Вы позволите внести в дом ваш багаж? – спросил он, густо покраснев от смущения.
– Спасибо, я справлюсь сама, – ответила Клэр, беря саквояж из его рук.
– Как вы намерены жить дальше, мисс Сиси? – продолжал расспросы Уилбур Симонс, смущенно вертя в руках шляпу и бросая робкие взгляды из-под кустистых бровей. – Я хотел сказать, после похорон… Вы вернетесь в колледж?
Клэр с любопытством смотрела на него, гадая, почему шериф так нервничает.
– Пожалуй, да, шериф. – И, увидев, что он неловко переминается с ноги на ногу, добавила: – Хотите что-нибудь выпить?
– Нет, спасибо, – торопливо отозвался Симонс. – Не стану доставлять вам лишние хлопоты. К тому же мне пора домой.
– Тогда еще раз спасибо за то, что вы подвезли нас. – И Клэр направилась к крыльцу, чувствуя на себе его пристальный взгляд. Она знала Симонса много лет, но сейчас этот человек показался ей незнакомцем, а не давним другом.
– Дорогое мое дитя! – выговорила миссис Паркс, заключая Клэр в объятия. Клэр почувствовала, как дрожат руки пожилой женщины, и присмотрелась. За последние пять месяцев экономка постарела до неузнаваемости. Ее редеющие седые волосы свешивались на лоб неопрятными прядями, некогда ясные голубые глаза затуманились, кожа вокруг них покраснела и покрылась морщинами, щеки запали, бескровные губы тряслись.
– Ну как вы, миссис Паркс? – с тревогой спросила Клэр.
Голубые глаза наполнились слезами.
– О, детка, не знаю, с чего начать…
– Расскажите, что случилось с отцом? – Клэр на ощупь нашла руку Эмили и ободряюще пожала ее.
Миссис Паркс грустно покачала головой:
– Еще за день до смерти ваш отец был совершенно здоров. Сказать по правде, в последние несколько недель он вдруг ожил – таким я не видела его с тех пор, как умерла ваша мать, упокой, Господи, ее душу… В то утро он встал рано и ушел из дома еще до завтрака. Позднее я слышала, как он ходил по кабинету, хлопал ящиками стола и ворчал, словно его что-то тревожило. А потом я вдруг услышала грохот, будто упало что-то тяжелое, и вошла в кабинет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105