– Уже раскаиваюсь, – возразил он, многозначительно глядя на жену. – Если хоть что-то произойдет с одной из вас, я буду чувствовать себя виноватым.
– Если бы Вы были на месте Малика, захотели бы Вы увидеть Сару? – голос Эми прозвучал воинственно.
Калид посмотрел на нее долгим взглядом, а потом кивнул.
– Наверное, только поэтому я и делаю то, что делаю, – добавил он, закрывая дверцу кареты.
– Он рассердился? – спросила Эми у старшей подруги.
Та покачала головой.
– Он волнуется, и не только из-за сегодняшней затеи. Кажется, он участвует в каком-то заговоре против султана. Мне не положено знать об этом, но тем не менее я все знаю. Он думает, что своим молчанием оберегает меня, но у меня есть свои собственные источники, – она взяла с сиденья сверток и продолжала:
– Переоденься быстрее. Я еще должна кое-что тебе сказать до того, как мы приедем на место.
Едва Эми нарядилась в турецкий костюм Сары и закрыла лицо вуалью, Сара снова заговорила:
– Охрана в тюрьме узнает Калида и решит, что ты – это я, поскольку получен приказ пропустить пашу Бурсы с супругой. Я велю вознице отъехать, чтобы меня не заметили в карете, а потом – минут через десять – вернуться к тебе. Не произноси ни слова ни с кем – до тех самых пор, пока не окажешься с Маликом. Надзиратели наверняка будут с вами, поэтому тщательно следи за своим поведением. Предполагается, что ты – подруга жены его брата, а вовсе не любовница – имей это в виду!
Эми кивнула.
– Ты ни о чем не хочешь спросить? – продолжала Сара.
– Нет, – сказала Эми и сложила руки на коленях. Они были холодны, словно лед.
– Постарайся быть умницей, я так доверяю тебе, – подчеркнуто добавила Сара, пристально заглянув прямо в глаза подруге.
– Обещаю не устраивать сцен, – тихо ответила Эми. – Не знаю, как и благодарить тебя за все?
Сара выглянула в окошко.
– Когда я жила еще в гареме Дворца Орхидей, Калида ранили бедуины, и какое-то время он был так плох, что все боялись, что он умрет. Я до сих пор помню, что я тогда чувствовала; наверное, это немного похоже на твои чувства сейчас. Я очень хочу помочь тебе, но боюсь, как бы ты не наделала глупостей. Будь осторожна!
– Постараюсь.
Возница свернул с людной улицы в мощенный булыжником переулок, который упирался в залив. Даже издалека Эми заметила стражников султана, одетых и вооруженных еще более изыскано, чем охрана Калида. Они стояли по стойке «смирно» по двое с каждой стороны парадного входа. Когда подъехали ближе, стали видны янычары, вооруженные пистолетами. Они дежурили у бойниц, через равные интервалы прорезающих стену. Место, конечно, было мрачным, и тем страшнее, что носило оно романтическое название, которое можно перевести как «Облачный замок». Тюрьму от залива отделяло нагромождение валунов.
Карета остановилась перед тюрьмой, и стража немедленно преградила путь. Эми нервно взглянула на Сару.
– Не волнуйся, – успокоила ее подруга, отодвигаясь в глубь кареты – подальше от слюдяного оконца. – Это всего лишь формальность. Калид привяжет коня и придет за тобой.
И действительно, совсем скоро дверца кареты открылась, Калид подал Эми руку и тихо произнес:
– Пойдем. И не говори ни слова.
Он быстро взглянул на Сару, которая прошептала им вслед:
– Удачи вам!
Эми вышла из кареты, и едва ее ноги коснулись земли, экипаж тронулся, оглашая переулок цоканьем копыт по мостовой. Девушка обернулась ему вслед, раздумывая, не сошли ли они с Калидом с ума, покинув уют и безопасность для мрачной неизвестности тюрьмы.
Калид взял Эми под руку, провел ее мимо стражников, которые даже не шелохнулись, и направился в тюремную канцелярию, представляющую из себя темную, без окон, комнатку, в которой стоял стол, стул и несколько поцарапанных деревянных шкафов. Человек в тюрбане и сером мундире что-то по-турецки сказал Калиду. Тот коротко ответил. Человек поклонился, щелкнул пальцами, и из углов комнаты появились двое солдат, немедленно оказавшись рядом с Калидом и Эми.
Очевидно, это был эскорт.
Тюремщик снял с пояса железное кольцо и повел гостей по темному коридору, куда не проникал ни единый луч солнца. Единственный источник света представлял собой факел, горящий в нише каменной стены. Небольшая группа подошла к массивной дубовой двери с двумя перекладинами и двумя засовами. Надзиратель открыл ее несколькими ключами. Снял перекладины, и дверь тяжело, со скрипом открылась, пропустив гостей в квадратную, с каменным полом и каменными стенами, комнату, разделенную на четыре камеры. В каждой камере под потолком имелось крошечное зарешеченное окошко и стояла узкая койка. Только одна из камер была занята.
Эми затаила дыхание, ощутив на своем плече твердую руку Калида. Малик лежал на койке лицом вниз, спиной к вошедшим. Его легко было узнать по широким плечам и густым черным волосам. Единственной вещью, кроме койки, в камере было ведро, висящее на крючке, который торчал из стены.
– Его били? – заволновалась Эми, испуганная безвольной позой Малика.
– До публичной казни его и пальцем не тронут. Султану не нужны следы на теле узника.
Тюремщик стукнул по решетке камеры своей дубинкой и что-то произнес по-турецки. Малик не шелохнулся.
Тюремщик заговорил снова, резче, и когда Калид понял, что результата не последует, он произнес по-английски:
– Пришел Калид-шах, Малик.
Малик повернул голову и, увидев Калида, сел. Потом перевел взгляд на женщину, стоящую рядом.
Калид что-то мягко и спокойно сказал надзирателю в тюрбане, и тот вышел из камеры. Он направился в свою контору, оставив с посетителями двух вооруженных винтовками охранников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79