Магазин Леклерк. Около кассы молодой человек высокого роста, с лицом, усыпанным угрями, закончил укладывать свои зарегистрированные покупки в тележку. В момент оплаты он смотрит, ничего не говоря, над головами покупателей во внутрь магазина, показывая таким образом, что он кого-то ждет, вероятно, свою жену, у которой находится кошелек. Все ждут. Обычные раздраженные выражения лиц. Женщина — кассир снимает трубку внутреннего телефона: «Ожидающий чек». Чуть позже приходит менеджер, который производит манипуляции с кассой при помощи ключа. Кассир переходит к следующему клиенту. Молодой человек оставляет свою тележку и направляется в глубь магазина, потом возвращается к нам, преследуемый толпой без своей спутницы.
Кассирша не перестает бросать на него подчеркнуто враждебные взгляды, продолжая обслуживать следующего клиента. Закончив, она покидает кассу, демонстративно идет к оставленной полной тележке, отставляет ее в сторону, снова усаживается и принимается пробивать мои покупки. Молодого человека, углубившегося в отделы в поисках жены, больше не видно. Когда я оплатила свои покупки и толкала уже свою тележку к выходу, молодой человек снова возник, один, крутящий головой во все стороны, постоянно с какой-то странной невозмутимостью. Может быть, его жена примеряет брючки в кабинке или играет с ним в прятки, забавляясь, видя, как он бродит между отделом для садоводов и кормом для собак, чтобы посмеяться, отомстить или унизить его перед всеми.
Или даже она выбрала этот момент, чтобы оставить его, унеся с собой деньги и ключи от машины. А возможно, она повстречала другого мужчину, и они сейчас целуются в ближайшем кафе или занимаются в туалете любовью. Интерпретации реальности почти бесконечны.
17 февраля.
45 процентов населения не имеют ничего против того, чтобы в верхней палате Парламента присутствовали депутаты от Национального Фронта.
20 февраля.
Брюно Мэгрэ по Европе-1: «Наши идеи находят поддержку у французского населения, мы не нуждаемся в пятнадцати депутатах, нам достаточно двух трех».
Пятьдесят девять процентов населения одобряют закон Дебре, согласно которому каждый иммигрант — это потенциальный преступник, и его можно будет выдворить из страны, используя самый малейший повод.
22 февраля.
Мы прибыли в четырнадцать часов на Восточный вокзал для участия в конференции против указа Дебре. Народу чуть больше, чем в обычную субботу.
Группа сотрудников общественного мнения поджидает нас у входа из метро: «Вы идете на манифестацию? Не могли бы вы ответить на несколько вопросов?» Мы отвечаем, прислонив листок к окну кафе. Мы спускаемся на бульвар Мажента до ресторана «Да Мино», место, где ассоциация «СОС РАСИЗМ » назначила встречу с деятелями кино, также высказывающими свое недовольство. Они сейчас обедают в веселой, непринужденной атмосфере. Мы уходим, снова поднимаемся к Восточному вокзалу, где перед памятником Депортированным должны были митинговать писатели. Там никого нет. Должно быть, еще очень рано. Позже приходят люди, обнимающие друг друга, среди которых высокий лысый тип в шляпе с широкими полями, очень артистичный. В самом центре вокзала писатели образовывают круг вокруг этого человека, плечо к плечу, показывая только спину. Складывается впечатление, что, чтобы его разжать нужно приложить усилия. Таким же образом образуется вторая группа. В отличие от вечеринок, где они с легкостью перемещаются из одного салона в другой, смотря прямо перед собой, в этом здании Восточного вокзала писатели спаиваются один с другим, разрывая свой круг только лишь для того, чтобы впустить в него вновь прибывших знакомых, приветствуя их громкими возгласами.
В три часа, покинув вокзал, толпа заполнила бульвар Мажеста. Мы потеряли из виду группу писателей, находившихся в первом ряду манифестующих и теперь мы в самом центре анонимной толпы. Мы шествуем таким образом до шести часов вечера между аллеями, наполненными людьми. Единственное действо в этот момент заключается в том, чтобы быть там , присутствие тебя. Сознание просто трепетало от идеи, что ты можешь изменить ход событий. От этого присутствия или физического отсутствия (либо два — три человека, либо целое море людей) и зависело доказательство существования идеи. Сегодня это было море.
28 февраля.
Громкий голос в вагоне метро: «Сегодня я не продаю газет, я продавал их, но это никому не интересно». Мужчина внимательно смотрит на людей, которые вышли на улицы, чтобы выразить свой протест против указа Дебре, но никто не выступает против безработицы: «нужно продолжать спать на улице и помирать с голоду». Снова, в который раз, голос говорит правду. И тут же с яростью: «В 89 году королю снесли голову; сегодняшние люди не смогли бы это сделать. Они бы струсили». В течение всего этого времени я проверяю работы моих студентов, анализирующих текст Дон Жуана . Говорящий мужчина намного беднее и несчастнее, чем крестьянин времен Мольера.
Денег я ему не дала. Позже появился аккордионист, который играл мелодии песен Далиды. Непреодолимое желание полезть в кошелек за монетой, как если бы удовольствие сильнее толкало подать милостыню, нежели чем обнаженная видимость нужды.
4 марта.
По радио Ален Мадлен отвечал на вопросы слушателей, звонивших с жалобами: «Зарплата снижается, мое пособие уменьшается, я теперь безработный, Рено сократил рабочие места. На каждый вопрос Мадлен отвечал неизменное: «Нужно создать новые рабочие места». Он произносит «соз-дать »: нужно создать, тоном, будто он обращается к умственно отсталым. Он победоносно отчитывает своего собеседника:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20