– Фил в Сорбонне, – помедлив, начал он. – Они вчера праздновали. Он не обратил внимания на время. И очень сожалеет, что разбудил нас.
В Сорбонне! Слово напоминало название побережья и ассоциировалось с отпуском. Михаэль продолжил:
– Я обещал передать тебе привет от него и от Памелы. – Прежде чем он закончил говорить, ему пришлось еще несколько раз откашляться. – Еще он спросил, не хотим ли мы заехать к ним на несколько дней.
– Твои желания мне трудно обсуждать, – сказала Сюзанна, стараясь смотреть ему прямо в глаза.
Он стоял здесь, совсем рядом, как воплощение самых смелых ее фантазий.
– А у меня нет никаких желаний. – Михаэль глубоко вдохнул. – Я только подумал…
Она резко оборвала его:
– Вчера вечером ты ясно дал мне понять, что ты думаешь! Неужели ты хочешь поехать в Сорбонну с женщиной, которая ноги о тебя вытирает? Уходи, здесь рабочий кабинет, а не стриптиз-клуб. Если ты еще хоть немного пробудешь здесь в таком виде, мои поцелуи будут тебе вместо полотенца, нравится тебе это или нет.
– Что?! – Он был ошарашен.
Сюзанне стало стыдно. Такая откровенность была не в ее стиле, хотя она и стремилась быть раскованнее. К тому же раньше она не имела возможности так разговаривать с мужчиной, а с Дитером – ни возможности, ни желания.
– Ты прекрасно меня понял, – сказала Сюзанна. – Я не каменная. Возможно, ты видишь во мне жадную до денег стерву, но я всегда буду видеть в тебе мужчину, которого люблю и к которому испытываю желание.
– Извини, – пробормотал он, посмотрел вниз и обмотал полотенце вокруг бедер.
Это не очень помогло Сюзанне. Жак был в Париже. Но у Сюзанны пропало желание звонить ему, чтобы услышать, что Надя у него и хочет вернуться назад, когда сойдут синяки. Ей совсем не хотелось возвращаться в разгромленную квартиру на Кеттлерштрассе.
– Извини меня, – сказал Михаэль. – Я не должен был снова вытаскивать на свет божий старую историю. Я поговорил с Кеммерлингом, и… – Он осекся. Очевидно, профессор подтвердил, что при нем она не плакалась и ни на что не жаловалась. Михаэль еще раз извинился и добавил: – Я мог бы получить отпуск до среды. И подумал, что ты, возможно, захочешь сделать какие-нибудь покупки…
– Уже сделала, – оборвала его Сюзанна на полуслове. – Ветчина и сыр лежат в холодильнике, фрукты тоже. К сожалению, я забыла купить филе селедки. И если ты сейчас же не уйдешь, я начну делать то, о чем тебя предупредила.
Он озадаченно покачал головой и ушел, оставив ее одну с мыслями о распоротом матрасе, разбитом фарфоре, перьях, разбросанных по квартире, опечатанной двери, подчеркнуто вежливом вопросе Цуркойлена о Наде и уверении Харденберга, что он не знает женщины с таким именем.
Еще не было десяти, когда Сюзанна решила лечь спать. Михаэль опять сидел перед телевизором и смотрел клипы. Гремела музыка, на экране телевизора с калейдоскопической быстротой мелькали картинки. На этот раз Шакира валялась в грязи и покачивала бедрами. Сюзанне казалось, что она не сможет высидеть и двух секунд рядом с ним. Ей хотелось броситься ему на шею, во всем признаться и попросить:
– Разреши мне жить с тобой. Я рожу тебе ребенка. И когда он появится на свет, моя любовь к тебе останется прежней.
Внезапно она услышала шум задвигающегося засова, треск жалюзи и звук шагов Михаэля. Он ушел в комнату для гостей.
Вскоре она заснула и проснулась оттого, что Михаэль сильно тряс ее за плечо. Было самое начало седьмого. Свет был включен. Михаэль стоял, склонившись над ней, и держал в руке страницу из ежедневной газеты. Лицо его выражало недоумение, растерянность, недоверие, отрицание происходящего – широкую палитру чувств, которые Сюзанна была не в состоянии сразу определить.
– Взгляни-ка, – строго сказал он и протянул ей газету.
Заголовок статьи атаковал ее, словно хищник. «Женский труп идентифицирован». Рядом – изображение ее лица, но Михаэля потрясло не это. На крупнозернистой фотографии с трудом можно было заметить поразительное сходство. Старая, неудачная фотография той поры, когда она, сидя у постели свекрови, читала ей вслух о княжеских за?мках и бедных служанках. Сюзанна выглядела как горюющая мать семейства и была совершенно не похожа на Надю. Вероятно, эту фотографию принес в редакцию Дитер.
Это было продолжение опубликованной накануне статьи, в которой говорилось о мертвой женщине, найденной в мусорном контейнере. Полиция просила всех людей, видевших убитую в последнее время, дать справки о роде деятельности убитой. Важны были любые сведения. Речь шла о Сюзанне Ласко, в прошлом жене известного журналиста и писателя Дитера Ласко. Оба эти имени совсем недавно очень заинтересовали Михаэля.
Когда в полвосьмого он объявил, что должен ехать в лабораторию, она перечитывала статью в пятый, шестой, седьмой раз, удивляясь тому, что ей не становится дурно. Кроме обычной утренней тошноты, она ничего не ощущала. Прежде чем отправиться в гараж, Михаэль приказал ей не покидать дом, пока он не вернется. Он хотел разобраться во всей этой истории как можно быстрее. В его голосе звучала угроза, а Сюзанна при всем желании не смогла бы сейчас заставить себя куда-либо ехать.
Ровно в восемь появилась Андреа, опять с сынишкой. Малыш подошел к Сюзанне, засунув в рот большой палец, а в другой руке держа замызганную плюшевую игрушку. Тем временем в прихожей Андреа уже достала из сумки бахилы и натягивала пестрый рабочий халат.
– Иди сюда, Паскаль! – крикнула Андреа.
– Иди сюда, Паскаль, – прошептала Сюзанна.
И малыш неуверенно зашагал к ней. Она усадила его к себе на колени, показала ему фотографию в газете и спросила, что же ей теперь делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143