Михаэль никак не прокомментировал версию Бластинга. Но по пути домой он сказал Сюзанне, что «всегда подозревал: Сюзанна Ласко – не та, за кого себя выдает». Взять хотя бы эту историю с банком в Нассау. А как продавщица кондитерских изделий могла умудриться перевести пять с половиной миллионов долларов на Багамы? Сюзанна Ласко могла какое-то время работать в банке, это он услышал утром от Вольфганга Бластинга. Однако ее контакты должны были ограничиваться близлежащим филиалом районной сберегательной кассы. Если Сюзанна Ласко когда-нибудь и занималась инвестиционными проектами, то речь могла идти только о государственном займе. Как эта женщина смогла убедить такого матерого преступника, как Цуркойлен, что его вклад приносит прибыль, а потом оставить его у разбитого корыта? Михаэль даже не догадывался о том, как недалек он от истины. И был уверен, что Вольфганг Бластинг разделяет его мнение.
– Вольфганг сказал, что у него есть несколько любопытных фактов о Ласко. По телефону он не хотел распространяться об этом. И просил пока ни о чем тебе не рассказывать. Видимо, хочет преподнести тебе сюрприз. Расскажи ему, как все было на самом деле, Надя. Дай ему то, что он хочет получить. Сделай это ради нас с тобой и ради ребенка. Харденберга и Цуркойлена посадят в тюрьму за уклонение от уплаты налогов. Я уверен, Бластинг позаботится о том, чтобы ты отделалась условным наказанием. Ведь ты будешь давать показания против главаря банды.
Михаэль заклинал ее быть благоразумной. Но было уже слишком поздно. Благоразумным было бы в понедельник, когда она ходила за покупками, сказать Памеле: «Я забегу на минутку в туалет». И сбежать. Наверное, Михаэль понял бы причину ее побега.
Когда они свернули на Мариенвег, он сказал ей, что если она его действительно любит, сейчас у нее прекрасная возможность это доказать. Но она не могла это сделать. Сюрприз от Бластинга, думала она. Интересная информация. Он наверняка имел в виду результат анализа ДНК. Тогда понятно, почему он не захотел говорить об этом по телефону.
Не будешь же по телефону говорить мужчине, что он путешествует вовсе не со своей женой. Нужно было позаботиться о том, чтобы этот мужчина привез самозванку обратно, а затем надеть на нее наручники и выдвинуть ей обвинение.
Часть 5
Когда Сюзанна вошла в прихожую дома Тренклеров, она чувствовала себя просто ужасно. С большим трудом она поднялась по лестнице, собираясь переодеться.
Через полчаса Вольфганг Бластинг уже сидел в гостиной. Во время их отсутствия он энергично занимался расследованием. Сюзанне понадобилось некоторое время, чтобы понять, о чем он говорит, и убедиться в том, что ее обман пока не раскрыт. Вольфганг Бластинг по-прежнему не имел никакого представления о том, кто сидел напротив. Он считал, что разговаривает с Надей Тренклер.
Делиться своей информацией с отделом по расследованию убийств Вольфганг посчитал излишним. Ребята повели бы себя как слоны в посудной лавке, решил он. Раскрыть это преступление было бы им не под силу. Кроме того, Вольфганг хотел защитить Сюзанну, и не только из дружеской симпатии. Прежде всего ему нужен был доступ к ее компьютеру. Предоставленные в его распоряжение дискеты – очень милый жест с ее стороны, ухмыляясь, заметил Вольфганг, однако этого недостаточно, чтобы арестовать Харденберга и Цуркойлена.
– Я решил, что ты мне не вполне доверяешь и поэтому скопировала только безобидные данные, – сказал Вольфганг. – Но, как говорится, рука руку моет. Я просматриваю файлы и тотчас же забываю все, что каким-то образом касается тебя, согласна?
Она молча кивнула. Из ее груди вырвался вздох облегчения. Вольфганг Бластинг продолжал. По имеющейся у него информации, продавщица магазина кондитерских изделий по поручению Харденберга перевела за границу пять с половиной миллионов. Эта Ласко, как с презрением назвал ее Вольфганг, все крайне ловко спланировала. Она вела, так сказать, двойную жизнь. Мать и соседи с Кеттлерштрассе были уверены, что она живет на более чем скромные средства.
Однако у нее в квартире нашли одежду, которую безработная не могла бы себе позволить. После развода у нее какое-то время была постоянная работа. На какие средства она жила и чем занималась после увольнения, никто не знал, но, должно быть, она все же где-то работала. По утрам она уходила из квартиры, возвращалась под вечер и ежемесячно вносила на свой счет небольшую, всегда одинаковую сумму. Так продолжалось до января. В августе она открыла второй счет, накопления на котором стали резко увеличиваться. Она сразу положила на счет двадцать тысяч, оформила кредитную карточку и по ней оплатила свои покупки и аренду автомобиля. Красный «Ровер-шестьсот». За время отсутствия Тренклеров коллеги Вольфганга уже обнаружили эту машину. Автомобиль стоял на расстоянии двух улиц от ее квартиры. Так что вопрос о машине, якобы взятой ненадолго у знакомой, можно считать закрытым.
Тут Вольфганг снова ухмыльнулся Сюзанне, на этот раз по-дружески:
– Пьяница Хеллер не врал, говоря о «классных тачках». В октябре Сюзанна дважды приезжала на «ягуаре», в сентябре она два дня пользовалась «мерседесом». По показаниям счетчика можно предположить, что на этой машине она ездила в Люксембург, где двенадцатого числа положила на свой счет деньги Цуркойлена. Все просто: пересечь границу с маленьким чемоданчиком, в котором лежат пять с половиной миллионов, сесть на самолет. Когда она была в Нассау, мы еще не знаем. Из аэропортов Германии она никогда не вылетала. Я подозреваю, что она ездила в аэропорт Амстердама или еще куда-нибудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143