Давно с вами хотела познакомиться. Наконец представился случай. Меня зовут Ангелина Ивановна Проскурина. Вот мои координаты. – И она вручила ответную визитку, словно верительную грамоту.
– Чему обязан таким вниманием? – спросил Владимир, мельком взглянув на визитку и оценив, что беседует с искусствоведом, мало того, кандидатом искусствоведения.
– Если коротко – хочу быть вашей заказчицей. Если более пространно, то сегодня я убедилась в правильности своего выбора. Вы непредсказуемы. Во-первых, конечно, название вашего салона меня просто сбило с ног. Подробнее об этом мы еще поговорим позже. Но помимо этого, кто бы мог подумать, что дизайнер с Рублевки будет угощать гостей – «удивительно вкусно, искристо, остро». Ананасами в шампанском и мороженым из сирени!
– Оно из черной смородины.
– Ну, не скромничайте. Вы, несмотря на сожаления гениального Северянина, что «гнила культура, как рокфор!», решили проявить щедрость в его же духе: «Поешь деликатного, площадь: придется товар по душе!» А там еще дальше, помните? Ну, вы-то, конечно, помните:

Я сливочного не имею, фисташковое все распродал…
Ах, граждане, да неужели вы требуете крем-брюле?
Пора популярить изыски, утончиться вкусам народа…

Это же просто уму непостижимо. Но видимо, на самом деле пришло время «популярить изыски». Я-то думала, что в наше время Северянина уже никто не вспоминает!
– Вы так говорите, как будто жили с ним в одно время.
– Хотела бы жить, но опоздала чуточку. Тогда, мне кажется, было красиво, хотя были свои, очень серьезные издержки. Потом за эту красоту многим пришлось дорого заплатить. Во всяком случае, тем, кто жил в Советском Союзе.
– За все приходится платить. Современная брутальность тоже недешево многим обходится.
– Вы имеете в виду контрольный выстрел в голову?
– Я имею в виду тот момент, что если вы хотите стать моей заказчицей, то, наверное, понимаете бюджетность такого мероприятия. Особенно если это строительство дома. Обычно такими вопросами искусствоведы не занимаются. Разве что для заказчика, но я предпочитаю работать без посредников.
– Не беспокойтесь. Никаких посредников. Впрочем, вы правы. Конечно, я буду строить не на свои деньги. На зарплату, которую я получаю в научном отделе Архитектурного музея, дом не построишь. И тем не менее строить будем!
– Дом?
– Дом! Для счастья!
– Желающих строить для несчастья я не встречал. К тому же, я думаю, счастливы или несчастливы люди, которые будут жить в новом доме, – зависит от них самих, а не от архитектора.
– Ну, не скажите. Многое зависит от того, кто строит! Как говорят англичане – «Сначала мы делаем наши дома, затем дома делают нас».
– По-разному бывает. Моя практика подсказывает, что делают дома именно те, кто в них живет. Знаете, в Германии мне довелось реставрировать летнюю резиденцию Бормана. Столько было странностей… Двери сами открывались, шаги в пустой комнате – и постоянное ощущение чьего-то присутствия. Представьте, архитектора, который построил этот дом, звали Мюллер, но энергетика хозяйская. О том, кто построил, никто и не вспоминает, а вот сам Борман, точнее, его фантом живет в доме по сей день.
– Вот вы сами говорите, что архитектора дома Бормана звали Мюллер, как шефа гестапо. Кто знает – а может быть, это предупреждение или подсказка какая-то была Борману? Но я имела в виду более мирный вариант. Я считаю, что хоть и косвенно, но архитектор влияет на тех, кто живет в построенном им доме. Это как с приготовлением еды. Если ее готовит злой человек, в плохом настроении, то она идет во вред тем, кто ее потом ест. И наоборот.
– А почему вы считаете, что «еда», приготовленная мной, пойдет вам на пользу? Почему ваш выбор пал на меня? Есть архитекторы более признанные архитектурным сообществом, более известные.
– Известных много, избранных – мало. Пока что мой выбор мне подсказывает интуиция. И я ей верю. Думаю, что, когда мы познакомимся поближе, вас заинтересует мое предложение. Хотя я знаю, что к вам стоит целая очередь, на два года вперед.
– Если вы согласны подождать, пожалуйста, вставайте в эту очередь – и я к вашим услугам.
– Мне кажется, мой дом будет построен вне очереди, – со спокойным достоинством сообщила дама.
– Очень интересно. Вы меня прямо-таки заинтриговали. Уговорили, завтра я позвоню вам, и мы условимся о встрече.
– Замечательно. Жду вашего звонка. – Ангелина Ивановна не успела договорить, как к Шапошникову подлетела журналистка из журнала «Дома и люди» с наболевшей и совершенно неотложной проблемой. Пока Владимир отбивался от вопросов, новоиспеченная заказчица скрылась из вида. Хозяин вечера только успел заметить сквозь стеклянную витрину, как она села в машину и уехала.
От беседы с Ангелиной Ивановной у него осталось двоякое впечатление. С одной стороны, ему не понравилось привычное высокомерие представительницы интеллектуальной элиты по отношению к новоселам Рублевки. Ну, все только об этом и говорят – корней нет, вкуса нет, образованности нет, глубины нет, сплошные господа Журдены.
А тут вдруг апологет «новорусского китча» легко цитирует Северянина, предпочитает модерн и ар-деко и вовсе не так однозначен, как его описывают глянцевые журналы, воспевающие шикарный образ жизни московских нуворишей.
Шапошников не разделял общепринятого мнения о недалекости своих заказчиков. Он с пониманием относился к их желанию строить свои дома помпезно и качественно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12