И когда он успел заметить?
Нас с Мариной за один стол с ним и Черным посадили. Черный — это не кличка, а фамилия. Зато Жаба — кличка. А похож: толстый, в зеленой лыжной куртке. И еще лезет.
— Жердина!
Это он про меня. И не стыдно ему обзываться? На себя бы посмотрел. Красавец! Да еще перед Черным выслуживается.
— Чего ты терпишь? Хочешь, я этому толстяку тарелкой прямо в морду залеплю?
Марина никого не боится. Жаба не посмеет ей соль в компот бросить или в суп плюнуть. И еще она умеет много лагерного, чего я не умею. Например, она умеет танцевать. Конечно, не так, как Ася. Ася в сто раз лучше танцует.
— Ася, научи меня танцевать.
— Чего тут уметь, смотри на других и делай, как они.
А в глазах: «Брысь, малявка». И шушукается со старшими девчонками.
— У меня не получается. Ты потанцуй со мной, покажи.
— Я с девчонками не танцую.
Конечно, зачем ей с девчонками танцевать, когда ее все время мальчишки приглашают.
А Марина сама предложила:
— Давай научу. Шагай под такт: раз-два-три, раз-два-три… Черного видала? Вон там, около двери стоит. Законные у него глаза. И ресницы длинные. Он тебе нравится?
Не нравится. Ругается, сплевывает, Жабу подначивает — обыкновенный хулиган.
— Давай к нему поближе подтанцуем. Да не наступай ты мне на ноги. Видала, Черный выше всех ростом у нас в отряде. Только немного пониже Длинного из первого отряда. За Длинным все девчонки из первого отряда бегают.
Не все. Ася ни за кем не бегает. Сейчас она даже не танцует. Она изображает загадочную даму: сидит на стуле, нога на ногу, и, прищурив глаза, смотрит на мальчишек, как на дураков. К ней подходят приглашать, а она только головой качнет, мол, не танцую, и вам этого не понять.
Смешно: мы с Мариной танцуем вместе, а смотрим в противоположные концы клуба. Она следит за Черным, я — за Асей. И каждая старается развернуть другую так, чтобы было удобней наблюдать за своим объектом.
— Эх, Черный испарился. Наверно, в настольный теннис побежал дуться. Айда в теннис играть.
Не удивительно, что Ася меня стыдится, Ни танцевать, ни в теннис играть, ни разговаривать по-лагерному — ничего не умею.
— Марина, ты меня в теннис научишь играть?
— Чего там учить: берешь ракетку и шарик от себя отталкиваешь. Эй, кто последний? Мы на новенького. Жаба, ты?
— Сама жаба… Черный последний.
— Черный никогда не бывает последним. Заруби себе на носу. Черному только до ракетки добраться, и он сразу первый.
— Слушай, Жердина, а правда, что ты по ночам девчонкам про машину времени заливаешь?
— Ничего не заливаю. Про машину времени Герберта Уэллса написал. Можешь сам прочитать.
— Слушай, Жердина, расскажи, а? Иди сюда на бревна, мы подвинемся.
— Я лучше «Затерянный мир» Конана Дойля расскажу. Только это долго.
— Валяй,Жердина. Все равно до ужина делать нечего.
— Слышь, Жаба, еще раз Жердиной обзовешься — в морду схлопочешь.
— Слыхала, за тебя сам Черный заступился, ну-ка дай им жару, как в палате!
Надо же, мальчишки слушают. Как девчонки. Интересно, хватит у меня книжного запаса на месяц? Та-ак, всего Конана Дойля, потом всего Уэллса, потом Беляева, мальчишкам можно и Джека Лондона. Пожалуй, хватит.
Жаль, Ася не приходит на бревна. Увидела бы, как мальчишки меня слушают. Вон Жаба даже рот открыл. А Черный всех отогнал, рядом сел. Я бы в сто раз лучше рассказывала, если бы Ася была тут.
— Видала, как Черный на тебя смотрел? Честное пионерское, он в тебя втрескался.
Нужен он мне!… Впрочем, было бы здорово, если бы он на танцах только меня приглашал. Чтобы Ася видела, что я тоже с мальчишками танцую. Нет, лучше даже не Черный, а Длинный, за которым все старшие девчонки бегают.
— Марин, сколько дней до воскресенья осталось?
— Два дня. По мамочке соскучилась?
— Нет, ко мне бабушка приедет.
Бабушка обязательно привезет что-нибудь вкусное. Я все отдам Асе. Ведь к ней никто не приедет.
— В воскресенье будет бал-маскарад. Ты какой костюм собираешься делать?
— Не знаю.
— Давай карточных дам: я — пиковая дама, а ты — бубновая,
— Как это?
— Ну что ты карт не видела? Ромбиком таким красным. Соберем простыни на нитку, к ним пришьем бумажные пики и буби. Волосы распустим — законно будет!
В воскресенье бабушка не приехала.
Приехал папа. Кто же думал, что он так быстро с гастролей вернется? Скептически оглядел мой карточный костюм: юбка расползлась, ромбики помялись, волосы в разные стороны торчат — улыбнулся. Пошел к молоденькой воспитательнице, стал ей, как всем, говорить комплименты. Потом оказалось, что он в клубе будет рассказывать про Вьетнам.
Не знаю, для кого он согласился выступать: для меня или для воспитательницы? Если для меня, то мне от этого только хуже будет, узнают, что он мой папа, весь лагерь начнет глазеть и обзываться.
После тихого часа нас строем привели в клуб. И посадили перед первым отрядом.
И тут я увидела Асю. На ней был настоящий маскарадный костюм — «Кот в сапогах». Шляпа с пером, сапоги выше колен, на шее бант, на боку шпага. Значит, она давно готовилась к маскараду? И мне ничего не сказала!
Смотрит в мою сторону, шепчет что-то старшим девчонкам. Либо про мой дурацкий костюм, либо про то, что на сцене сидит мой папа.
— Марин, давай после лекции убежим из клуба.
— Еще чего. А танцы!? Столько готовились. Видишь, даже Черный в костюме пирата.
Марина ничего не понимает. Впрочем, что ей, она и в простыне выглядит красивой. Жаль, Черный не приглашает ее танцевать.
— Гляди, к тебе Длинный из первого отряда идет.
Чего этому Длинному от меня надо? Неужели Ася ему проболталась!?
— Это твой батя сейчас выступал?
Почему— то вру, что это не отец, а дядя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186