— Нин, жестко на досках. Давай мы на мое одеяло вместе ляжем, а твоим укроемся.
— Давай.
— Нин, ты спишь? Зря мы Лашу в свою бригаду взяли. Помнишь, за нее даже в школе мамочка приходила убирать.
— Не будет работать — не надо, тебе-то что? Пусть Ник. Мих. за ней смотрит.
Шесто— ой верблюд иде-ет… Толстый. С огромными желтыми зубами. Того и гляди, в кого-нибудь плюнет.
И весь караван иде-ет…
— Нин, представляеешь, как там Лаша на отмеренных двух досках и одной щели помещается.
— Ага, да еще через занавеску от мальчишек.
— Ей за это нужно еще одну доску и одну щель прибавить.
— Еще чего! Она специально туда легла, чтоб чужие записочки читать. Спи.
— Сплю.
— Спишь?
— Угу. Слушай, Нин, а вдруг мы над Лашей смеемся, а сами не справимся с колхозной работой?
— Справимся.
— Мы же ничего не умеем.
— Другие тоже ничего не умеют. Спи. Давай на кошку?
— Давай. Кошка сдохла, хвост облез…
— …Кто слово скажет, тот ее и съест!
Хорошо как, что меня Нина выбрала! Да еще и с первым нарядом повезло: телят пасти — это ж одно удовольствие! Завтра выглянет солнце, пойдем на луг, расстелем одеяло — позагораем. Морды у телят симпатичные, вокруг цветы, бабочки… Первый теленок идет, второй теленок идет, третий те…
— Эй, где тут четвертая бригада из 8 «б»? Подъем!
— На завтрак?
— Какой завтрак в полшестого? Вас велено на ферму выгнать!
— А вы кто такие?! Раскомандовались! Не смейте стаскивать одеяло!
— Мы дежурные по кухне.
— Ах, по кухне?! Видали, как «ашники» пристроились!
— А ну, несите кофе в постель!
— Со сливками!
— С пирожными!
— Как же, с «пирожными»! Держите карман шире! Вот по куску хлеба с сыром, и на ферме молока дадут. Ну, шагом марш!
— Бр-р, холодрыга. Рит, ты куртку наденешь?
— Угу. Гляньте-ка на свои физиономии! Во распухли! Что вдоль, что поперек!
— Думаешь, сама красавица?
— Я-то? Я ничего, я морду полотенцем завернула.
— Дождь… Может, телят в дождь не пасут, они простудятся?
— А ты в дождь ешь? Не простужаешься?
— Ой, девчонки, Лашу разбудить забыли!
— Иди теперь ее свищи! Она, поди, всю мальчишескую половину под себя подмяла.
— Нехорошо над физическими недостатками смеяться.
— Ну, раз ты, Ларуся, такая идейная, иди и буди Лашу.
Здорово в такую рань бригадой на работу шагать! Кажется, что вместе можно не только с телятами справиться, а и с быками.
— Глянь-ко, бабоньки, кто к нам пожаловал!
— Какие хорошенькие, да молоденькие, просто куколки.
— И все в штанах. Сразу видать — городские.
— Нате-ко, мы вам молочка нацедим. Парное-то, небось, никогда не пили?!
Неприятное какое парное молоко. Тепловатое и коровьем телом пахнет. Каннибальское от него ощущение. Никак не допить. И оставить неудобно…
— Маньк, ты которых берешь?
— А вот стриженую и беленькую с косой.
— А мне вот эта здоровущая по нраву. Вон сиськи какие! Как у бабки Тимотихи! Ну, кто с ней в паре? Ты, чтой ль, глазастая?
— А мне чего ж, эту кудрявую и маленькую брать? Ты чего капелюха такая? Ешь, чтой ли, плохо? На-ко вот еще молочка.
Телята и вправду хорошенькие! Только грязные очень. И ушки пробиты дырками. Наверно, им больно было, когда кололи. Как же их из хлева выгнать? Не прутьями же хлестать? Может, хлебом поманить?
— Чего глядите? Гоните их! Прутом, прутом-то! Пошли! Пошли! Ишь, притеплились в закутке! Гоните, девки, бойчей!
— Куда гнать?
— Вон, девчата, поле видите? Залыс-гора называется, там пасти и будете. Я к вам в двенадцать подойду, пойло поднесу, помогу по первости перегнать.
— Нин, а вдруг мы их потеряем? Пересчитать бы надо.
— Как их сосчитаешь? Вон какое стадо!
— Нин, смешное название «залыс-гора», да? Будто залысины на лбу у леса.
— Угу. Хорошо, что от фермы далеко, не видно, как мы работаем.
— Нин, давай я все-таки вперед забегу и пересчитаю.
— Валяй.
Два, четыре, шесть… То сбиваются в комок, то раскатываются, как орехи. Все время разное число получается. Боюсь, разбредутся в разные стороны — не соберешь.
— Нин, как бы нам не пришлось бегать вокруг них весь день и лаять.
— Не валяй дурака! Трава сырая, как на такую сядешь?
— Давай мою куртку подстелем, а твоей укроемся.
— Угу.
— Нин, а вдруг они в лес рванут. Где мы их будем искать?
— Да сядь ты, не вскакивай. Капли из-за тебя за шиворот затекают.
— Ну что это за работа?! Сидишь себе, телята смирные, траву жуют… Наши там под дождем капусту полют, а мы…
— Зато они четыре часа повкалывают и на боковую, а нам тут целый день торчать. Вон у меня уже все брюки на коленках промокли.
— Хоть бы книгу взяли с собой почитать.
— А ты мне расскажи что-нибудь. Лариски говорят, что ты законно рассказываешь.
— Достоевского «Братья Карамазовы» хочешь?
— Валяй.
— Ой! Что это они?
— Кто?
— Да телята! Встали в кружок, будто сговариваются о чем-то. Это их, наверно, Коричневый баламутит.
— Сама баламута! Сядь, из-за тебя куртка слетела!
— Нинка! Они к лесу рванули! Все как один! Потеряются!
— Куртку возьми!
— Их надо до леса перехватить, там они разбредутся— ни за что не найдем!
— Попадет нам! Скажут — проворонили!
— Сто-ой!
— Сто-ой!
— Здорово они бегают! Маленькие, а такие шустрые! Жаль, что они в колдуны не понимают: запятнали бы одного, он замер, потом другого, третьего…
— Сто-ой!
— Сто-ой!
— Нин! Там еще одно стадо!
— Это Лашино с Ларуськой.
— Перемешаются!
— Девчонки, куда вы гоните?!
— Мы не гоним, мы догоняем! А вы чего?
— Ну и мы догоняем!
— Перемешались! Теперь их сам черт не разберет!
— Лаш, это ваше поле?
— Не-а, наше — вон там, за дорогой.
— Здорово вы рванули!
— Вы, можно подумать, меньше.
— Везет Ритке с Ларкой, их не заругают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186