При активном, но в основном словесном участии Штельвельда Юхим с Переливцевым взгромоздили конструкцию на крышу машины и стали привязывать ее стальной проволокой к стойкам кузова. Приспособление закрывало металлическими листами боковое и часть переднего окна у места водителя и должно было защищать его от ударов твердых клювов. В переднем щитке была сделана широкая прорезь для обзора.
Иванов отошел от машины и оттуда следил за действиями рационализаторов. Прибежали местные лохматые собаки, и с ними – пинчер Анатолий Александрович, веселый и жизнерадостный. Он тихонько тявкнул, отбежал в сторону и вопросительно посмотрел на Иванова.
Когда Иванов подошел, Анатолий Александрович прежде всего извинился, что так долго не давал о себе знать, а потом поведал о своих делах, слегка понизив голос, потому что нецивилизованные «господа собаки» не любят, когда кто-то разговаривает по-человечески. Выяснилось, что он прекрасно провел время среди соплеменников, поужинал с ними и свел дружбу с «одной госпожой», но этим чуть не испортил отношения с хозяевами, так как нецивилизованные «господа собаки» не понимают «чистых отношений между полами». Что же касается «больших птиц», то нового ничего не удалось узнать, что опять же можно объяснить низким интеллектуальным уровнем местных собак. После этого Анатолий Александрович извинился, что не сможет отправиться с ними за топливом (он уже знал об экспедиции), и сказал, что полезным в этой экспедиции сможет быть едва ли, а вот обузой будет наверняка, и присоединился к соплеменникам.
Тем временем Переливцев уже опробовал новую «броню» и остался доволен – вождению она не очень мешала, тем более что ехать предстояло не далеко и не быстро. Вернулся со стрельб Иван, и с ним – возбужденный до крайности своими победами Урия. Он повернул бейсбольную кепку козырьком назад, накинул на плечи trench coat и размахивал пистолетом, вид имея лихой и воинственный.
– Вот что значит постоянная тренировка. Я раньше ни одного дня не пропускал, чтоб не сыграть партию, хотя бы с самим собой. Бильярд дает твердость руки и вырабатывает верный глаз, – заявил он, потрясая пистолетом.
Присутствующие засмеялись, оценив шутку, а Иванов, который по рассказам Аврама Рудаки знал Урию лучше других и знал также, что это не шутка, сказал ему:
– Ты лучше пистолет спрячь от греха.
– И верно, – согласился Урия и отдал пистолет Ивану, сказав ему при этом:
– Возьми дуру, Ваня, а то боюсь я этой штуки – еще стрельнет.
Переливцев произвел окончательный предстартовый осмотр своей машины, и все отправились к Ивану обедать и получать инструкции. Обед, или поздний завтрак, мало отличался от вчерашнего ужина, точнее, не отличался совсем. Выпили только один раз по призыву Иванова: «На коня, на четыре копыта», и даже Урии не дали как следует отпраздновать успех.
Инструктаж тоже был недолгим. Юхим сказал, что сядут по трое на двух сиденьях, причем с краю у окон сядут стрелки – имелись в виду он с Иваном и Урия, а «резерв» – Штельвельд с Ивановым сядут посередине. Стрелять надо будет только на поражение.
– Птички выстрелов не боятся, – сказал «командир», как вдруг стал называть Юхима Урия после своих стрелковых достижений, – их надо только убивать, даже раненые они продолжают нападать.
– А, может быть, эти страусы на нас и не нападут, – предположил Иванов. – Может, они будут где-то в другом месте в это время.
– Едва ли, – уверенно возразил ему Юхим, – они живут неподалеку от нефтебазы. Там страусовая ферма была раньше – вот они и остались на этом месте, – и добавил: – Только не страусы это.
На этом инструктаж закончился. Присели на дорогу и пошли к машине.
Толпа перед воротами не разошлась. Люди молча следили, как они садятся в машину, а когда машина выезжала в ворота, раздались крики то ли одобрения, то ли прощания – довольно неуверенные и тоскливые.
В тот вечер, когда их сюда пригнали страусы, на окружающее, естественно, никто не обращал внимания, да и темно было, поэтому сейчас «члены картофельной экспедиции» с интересом смотрели вокруг. Правда, смотреть было не на что – перед крепостью простиралось широкое поле, на котором кое-где торчали пни.
«Должно быть, они специально расчистили пространство», – подумал Иванов и, как бы отвечая его мыслям, Юхим сказал:
– Мы тут все спилили да выкорчевали, чтобы птичкам негде было прятаться, – и добавил, нахмурившись: – Странно, что их до сих пор не видно. Обычно они нас у ворот встречают.
– Зараз появятся, – бросил мрачный Иван и щелкнул обоймой автомата.
Проехали еще пару километров, а страусы так и не появились. Стала заметно улучшаться погода – поднялся стоявший утром плотный туман, облачность пока не рассеялась, но чувствовалось, что вот-вот из-за облаков появится солнце.
– Кажется, кончилась небесная блокада, – заметил Штельвельд, а Переливцев тут же посетовал, что оставил в хате в рюкзаке темные очки.
– А я свои взял, – сказал Урия, – возьмешь мои, когда третье солнце взойдет.
– Спасибо, – поблагодарил Переливцев и тут же так резко взял вправо, что пассажиры повалились друг на друга.
Их обогнал на большой скорости черный джип, за ним проехало еще несколько машин – все яркие чистенькие иномарки, от которых все отвыкли за почти три года, прошедшие после катастрофы, более того, которых просто не могло быть сейчас так далеко от города. Да и в городе машины стали редкостью.
Но за этими машинами пошли другие, местного производства и иномарки, часто и на большой скорости, как до катастрофы, – одни обгоняли их «Волгу», другие шли навстречу – все чистые, блестящие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71