ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Правда, первая реакция Эллен Черри была такова: она не допустит, чтобы ее муж – а в техническом смысле Бумер все еще оставался ей мужем – прикасался к махинациям Бадди даже десятифутовым сварочным электродом, даже если сам преподобный и попросит его о такой услуге. Хотя скорее всего не попросит. Бумер Петуэй – насколько знала его Эллен Черри – ни за что не купился бы на бесстыдные заигрывания церковников с главнейшим катаклизмом, не говоря о том, чтобы помогать кому-то приблизить Судный день. Или все-таки купился бы? В прошлом Бумер был одновременно и терпим, и щедр по отношению к Бадди. К тому же на подобные заигрывания покупалось, причем в буквальном смысле, огромное количество вполне благоразумных граждан. И наивные души расщедривались на пожертвования наличностью, хотя многим из них такое было почти не по карману.
Возможно, на Эллен Черри влияла аура безвременности, излучаемая неким образом Саломеей, однако у нее не укладывалось в голове, как это в один прекрасный день Господь Бог просто резко нажмет на тормоза, и пусть себе весь мир кувырком летит через ветровое стекло. В чем же дело? Неужели жизнь и впрямь лишь неудавшийся эксперимент, обреченный на уничтожение? Поскольку еще тысячи лет назад пророки Всевышнего предсказывали жуткий конец света, складывалось впечатление, будто Творцу было изначально известно о том, что его эксперимент провалится. Почему же всемогущий, всезнающий Бог рискнул создать бесконечно сложную вселенную, если с самого начала понимал, что она будет вечно давать бесконечные сбои в своем функционировании и погибнет в языках испепеляющего пламени?
– Извините, сэр, «Маккавейское» в бутылках не экспортируют. В банках не желаете? Да, «Стелла» бутылочная у нас есть. Это египетское пиво.
Эллен Черри подумала, что на проблему можно взглянуть несколько иначе, если предположить, что жизнь – это не эксперимент, а просто испытание, испытание, которое большинство, хотя и не все, проваливают. Тех немногих, кто проходит его успешно, ожидает награда, загробная жизнь, которая не только по всем параметрам превосходит жизнь обычную, но и свободна от свойственного обычной жизни старения. Однако и в этом взгляде было нечто, по мнению Эллен Черри, упрощенческое, если не унизительное, но она не рискнула бы сказать, что именно, по крайней мере сейчас.
– Два «Маккавейских», одну «Стеллу» и бренди «Александрия». Не Александр, а Александрия. И не спрашивайте меня, в чем разница, – сказала она бармену. – Если вам интересно, то я спрошу об этом у того парня в феске, когда буду возвращаться на кухню.
Единственное, в чем Эллен Черри была уверена, – так это в том, что такие люди, как Бадди Винклер, нечувствительны к красоте в жизни, и эта их нечувствительность неким образом связана с их непоколебимой убежденностью в том, что люди в отличие от Бога имеют склонность разукрашивать жизнь вне очерченных раз и навсегда линий, и потому саму книжку с раскрасками следует намочить в бензине и сжечь. Время, по мнению Бадди и таких, как он, было не более чем короткой, скользкой тропинкой, ведущей от Евиной коробки с цветными карандашами к огненной топке Мессии.
В этот момент Саломея, смиренно потупив взор, ударила бубном по своей хорошо сформировавшейся вертлявой попке, посылая над столами волну экстатической вибрации, отчего двое экономистов-киприотов тотчас крутанулись на своих вертящихся табуретках. Эта волна ударила и по Эллен Черри, когда та с нагруженным напитками и закусками подносом вышла из кухни. Со стороны могло показаться, что она не обратила на это особого внимания. Однако формы вечности, очерченные резонирующими векторами, все-таки направили ей некую зигзагообразную ментальную цепочку, потому что Эллен Черри поймала себя на следующей мысли: те люди, что ждут не дождутся, когда Иисус на парашюте спустится на Землю и отменит вечеринку, скорее всего будут сильно разочарованы. Лично она не могла представить себе будущего, даже самого отдаленного, в котором не будет места официантке, которая – на усталых ногах и с ломотой в спине – выползает из кухни, чтобы принести очередное блюдо, если и не баба-гануга, то пусть какого-нибудь в равной степени малопривлекательного укротителя вечно напоминающих о себе сокращений желудка. Тем не менее Эллен Черри была вынуждена признать, что нескончаемое будущее, в котором нескончаемый парад официанток подавал нескончаемые тарелки с едой, наверняка станет для иных наглядной картинкой ада, тогда как другие потребуют для себя рай поприятнее.
* * *
Информацию о времени невозможно передать непосредственным образом. Подобно мебели, ее то и дело приходится опрокидывать и наклонять, чтобы удобнее пронести через дверь. Если прошлое – это массивный дубовый буфет, у которого необходимо отвинтить ножки и заранее вынуть выдвижные ящики и который в подобном виде может быть вверх тормашками внесен в проход нашего сознания, то будущее – это королевских размеров кровать с наполненным водой матрацем; такую вряд ли можно в целости и сохранности протиснуть, скажем, в кабину лифта.
Те миллиарды людей, которые настаивают на восприятии времени как стремлении к будущему, постоянно покупают себе такие «водяные кровати», которые никогда не протащить дальше парадного крыльца или передней. А если миссия человека состоит в том, чтобы жить во всей полноте настоящего, то в этом случае для той кровати у него просто нет места, даже если бы он попытался опустить ее через раздвижную крышу.
Эллен Черри Чарльз не меньше, чем Бадди Винклер, принимала участие в истории, этой современной форме самосознания, которая прославляет разобранный буфет и при этом слепо жаждет обладать «водяной кроватью».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186
Возможно, на Эллен Черри влияла аура безвременности, излучаемая неким образом Саломеей, однако у нее не укладывалось в голове, как это в один прекрасный день Господь Бог просто резко нажмет на тормоза, и пусть себе весь мир кувырком летит через ветровое стекло. В чем же дело? Неужели жизнь и впрямь лишь неудавшийся эксперимент, обреченный на уничтожение? Поскольку еще тысячи лет назад пророки Всевышнего предсказывали жуткий конец света, складывалось впечатление, будто Творцу было изначально известно о том, что его эксперимент провалится. Почему же всемогущий, всезнающий Бог рискнул создать бесконечно сложную вселенную, если с самого начала понимал, что она будет вечно давать бесконечные сбои в своем функционировании и погибнет в языках испепеляющего пламени?
– Извините, сэр, «Маккавейское» в бутылках не экспортируют. В банках не желаете? Да, «Стелла» бутылочная у нас есть. Это египетское пиво.
Эллен Черри подумала, что на проблему можно взглянуть несколько иначе, если предположить, что жизнь – это не эксперимент, а просто испытание, испытание, которое большинство, хотя и не все, проваливают. Тех немногих, кто проходит его успешно, ожидает награда, загробная жизнь, которая не только по всем параметрам превосходит жизнь обычную, но и свободна от свойственного обычной жизни старения. Однако и в этом взгляде было нечто, по мнению Эллен Черри, упрощенческое, если не унизительное, но она не рискнула бы сказать, что именно, по крайней мере сейчас.
– Два «Маккавейских», одну «Стеллу» и бренди «Александрия». Не Александр, а Александрия. И не спрашивайте меня, в чем разница, – сказала она бармену. – Если вам интересно, то я спрошу об этом у того парня в феске, когда буду возвращаться на кухню.
Единственное, в чем Эллен Черри была уверена, – так это в том, что такие люди, как Бадди Винклер, нечувствительны к красоте в жизни, и эта их нечувствительность неким образом связана с их непоколебимой убежденностью в том, что люди в отличие от Бога имеют склонность разукрашивать жизнь вне очерченных раз и навсегда линий, и потому саму книжку с раскрасками следует намочить в бензине и сжечь. Время, по мнению Бадди и таких, как он, было не более чем короткой, скользкой тропинкой, ведущей от Евиной коробки с цветными карандашами к огненной топке Мессии.
В этот момент Саломея, смиренно потупив взор, ударила бубном по своей хорошо сформировавшейся вертлявой попке, посылая над столами волну экстатической вибрации, отчего двое экономистов-киприотов тотчас крутанулись на своих вертящихся табуретках. Эта волна ударила и по Эллен Черри, когда та с нагруженным напитками и закусками подносом вышла из кухни. Со стороны могло показаться, что она не обратила на это особого внимания. Однако формы вечности, очерченные резонирующими векторами, все-таки направили ей некую зигзагообразную ментальную цепочку, потому что Эллен Черри поймала себя на следующей мысли: те люди, что ждут не дождутся, когда Иисус на парашюте спустится на Землю и отменит вечеринку, скорее всего будут сильно разочарованы. Лично она не могла представить себе будущего, даже самого отдаленного, в котором не будет места официантке, которая – на усталых ногах и с ломотой в спине – выползает из кухни, чтобы принести очередное блюдо, если и не баба-гануга, то пусть какого-нибудь в равной степени малопривлекательного укротителя вечно напоминающих о себе сокращений желудка. Тем не менее Эллен Черри была вынуждена признать, что нескончаемое будущее, в котором нескончаемый парад официанток подавал нескончаемые тарелки с едой, наверняка станет для иных наглядной картинкой ада, тогда как другие потребуют для себя рай поприятнее.
* * *
Информацию о времени невозможно передать непосредственным образом. Подобно мебели, ее то и дело приходится опрокидывать и наклонять, чтобы удобнее пронести через дверь. Если прошлое – это массивный дубовый буфет, у которого необходимо отвинтить ножки и заранее вынуть выдвижные ящики и который в подобном виде может быть вверх тормашками внесен в проход нашего сознания, то будущее – это королевских размеров кровать с наполненным водой матрацем; такую вряд ли можно в целости и сохранности протиснуть, скажем, в кабину лифта.
Те миллиарды людей, которые настаивают на восприятии времени как стремлении к будущему, постоянно покупают себе такие «водяные кровати», которые никогда не протащить дальше парадного крыльца или передней. А если миссия человека состоит в том, чтобы жить во всей полноте настоящего, то в этом случае для той кровати у него просто нет места, даже если бы он попытался опустить ее через раздвижную крышу.
Эллен Черри Чарльз не меньше, чем Бадди Винклер, принимала участие в истории, этой современной форме самосознания, которая прославляет разобранный буфет и при этом слепо жаждет обладать «водяной кроватью».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186