Там, откуда я прибыл, человеку не требуется разрешения властей на то, чтобы дышать и ходить, где ему заблагорассудится.
– Здесь такого разрешения этому человеку тоже не требуется, – терпеливо объяснял мне судья. – От вас потребовали только предъявить ваши водительские права, страховое свидетельство, поручительское свидетельство, старые письма или любые другие документы, удостоверяющие вашу личность. Вам следовало всего-навсего выполнить это требование.
– Я и хотел выполнить его…
– Тогда почему же это произошло? – судья кивнул вниз на шерифа. Я проследил за его взглядом. Когда впервые увидел шерифа в мотеле «Контесса», он и тогда показался мне далеко не красавцем, теперь же наклеенные на лоб, подбородок и скулу широкие куски пластыря подчеркивали это.
– А чего вы хотели? – пожав плечами, спросил я. – Когда взрослые парни начинают играть в свои игры, маленькие дети должны сидеть дома со своими мамочками.
Шериф подскочил на стуле, глаза его сузились, руки с такой силой вцепились в подлокотники кресла, что побелели суставы. Судья нетерпеливо махнул ему рукой, усаживая на место.
– Две гориллы, которые были с шерифом, набросились на меня и начали избивать. Это была самозащита.
– Если они напали на вас, – ледяным голосом спросил судья, – то как вы объясните тот факт, что один из офицеров шерифа все еще лежит в госпитале с поврежденной коленной чашечкой, а у другого сломана челюсть, в то время как на вас нет никаких следов побоев?
– Я объясню это тем, что ваши парни не в форме и мало тренируются, судья. Штату Флорида следует тратить больше денег на обучение своих полицейских офицеров и уделять больше внимания их внешнему виду. Возможно, если бы они не объедались гамбургерами и меньше пили пива…
– Молчать! – наступила короткая пауза, пока судья пытался привести в норму свои нервы. Я снова оглядел зал суда. Школьницы все еще сидели с вытаращенными глазами: такого зрелища они никогда еще не видели в своем классе; блондинка из первого ряда, не отрываясь, смотрела на меня, выражение ее лица было одновременно и любопытным и удивленным, словно она усиленно пыталась осознать что-то. Сидящий позади нее тип со сломанным носом, устремив взгляд в пространство, с ритмичностью автомата жевал окурок потухшей сигары; судебный репортер казался спящим; конвойный у двери с олимпийским спокойствием созерцал сцену битвы. За спиной конвойного через открытую дверь я видел ослепительный свет полуденного солнца, серую от пыли улицу. Еще дальше виднелась роща беспорядочно посаженных карликовых пальм, озаренных мерцающим блеском солнца, отраженного в зеленых водах Мексиканского залива…
Наконец, судья пришел в норму.
– Мы установили, – резко проговорил он, – что вы жестокий, высокомерный, дерзкий и опасный человек. При вас найден револьвер, кажется, его называют малокалиберным лилипутом. У меня есть все основания заключить вас в тюрьму за неуважение к суду, оказание сопротивления и нападение на полицейских, находящихся при исполнении своих обязанностей, а также за незаконное ношение смертельно опасного оружия. Но я этого не сделаю, – после небольшой паузы он заговорил снова: – Мы предъявим вам значительно более серьезные обвинения.
Судебный репортер открыл на мгновение один глаз, но тут же отключился и снова заснул. Тип со сломанным носом вытащил изо рта то, что осталось от окурка, осмотрел его, сунул обратно в рот и снова принялся методично жевать его. Я промолчал.
– Где вы были перед тем, как прибыли сюда? – резко спросил судья.
– В Санта-Катарине.
– Я не это имел в виду. Но ладно… Как вы прибыли сюда из Санта-Катарины?
– Автомобилем.
– Опишите эту машину и шофера.
– Зеленый «салон-седан», так, наверное, вы называете его. А за рулем бизнесмен средних лет. Рядом сидела его жена. Он – седой, она – блондинка.
– И это все, что вы запомнили? – вежливо спросил Моллисон.
– Да, все.
– Полагаю, вам ясно, что подобное описание годится для миллиона супружеских пар и их автомобилей?
– Но вы ведь знаете, как это бывает, – пожал я плечами. – Когда не ожидаешь, что тебя будут допрашивать, незачем запоминать.
– Хватит. Хватит, – прервал судья. – И автомобиль этот не нашего штата, конечно?
– Да, не вашего. Но слово «конечно» здесь ни к чему.
– Вы впервые прибыли в нашу страну и уже знаете, как отличать номерные знаки?
– Человек за рулем сказал, что приехал из Филадельфии. Ну я и решил, что машина не из вашего штата.
Судебный репортер закашлялся. Судья окинул его холодным взглядом и повернулся ко мне.
– И вы прибыли в Санта-Катарину из…?
– Майами.
– И также на автомобиле, конечно?
– Нет, автобусом.
Судья посмотрел на судебного клерка, тот слегка покачал головой. Потом судья снова повернулся ко мне. Выражение его лица даже с натяжкой нельзя было назвать дружелюбным.
– Вы не только беззастенчивый и наглый лжец, Крайслер, – он опустил слово «мистер», и я понял, что время любезных изъяснений прошло. – Вы к тому же еще и беспечный человек. К вашему сведению, нет автобусных рейсов из Майами до Санта-Катарины. Вы провели прошлую ночь в Майами?
Я кивнул.
– Вы провели ночь в отеле, но, конечно, забыли его название?
– На самом деле…
– Хватит. Поберегите наше время, – судья поднял руку, прерывая меня. – Ваша наглость перешла все границы, и мы не можем больше превращать суд в балаган. Мы уже достаточно наслушались сказок. Автомобили, автобусы, Санта-Катарина, отели, Майами – все это вранье! Вы вообще никогда не были в Майами. Как думаете, почему мы держали вас три дня под арестом?
– Уж лучше вы сами скажите, почему держали, – подзадорил его я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101