Теперь малолетки, лежа на кроватях, курили и ждали вывода на прогулку. Когда им крикнули приготовиться, Коля сказал:
– На прогулку я не пойду. У меня носков шерстяных нет и коцы здоровенные.
– Пошли,— позвал цыган,— мы ненадолго. Замерзнем — и назад.
Вместо, шарфов парни обмотали шеи полотенцами.
Но Коля остался.
Как хорошо быть одному. Вот бы они совсем не возвращались. Но ребята минут через двадцать вернулись. Румяные, веселые.
Отогревшись, цыган взял шахматы.
– Сыграем в шашки?
– Сыграем,— согласился Коля.
Вместо шашек расставили шахматы. Цыган обвел всех взглядом и спросил Колю:
– Играем на просто так или на золотой пятак?
– Конечно, на просто так. Где же я возьму золотой пятак, если проиграю?
За игрой наблюдали, но никто не подсказывал. Коля цыгану проиграл быстро.
– Ну, теперь исполняй три желания,— сказал цыган, вставая из-за стола и самодовольно улыбаясь.
Он потянулся будто после тяжелой работы и встал посреди камеры, скрестив руки на груди.
– Какие три желания? Мы так не договаривались.
– На просто так — это значит на три желания.
– А если б на золотой пятак,— спросил Коля,— тогда бы что?
– А тогда я бы потребовал у тебя золотой пятак. Ты бы где взял его? Нигде. Ну и опять — три желания.
Понял Коля — три желания горели ему так или иначе.
– Первое желание говорю я.— Цыган поднял вверх указательный палец.— Да ты не бойся, желания простые. Полай на тюремное солнышко, а то оно надоело. Неплохо, если оно после этого потухнет. Пошел.— И цыган указал ему место.
Коля вышел на середину камеры, поднял вверх голову и залаял.
– Плохо лаешь. Старайся посмешнее. Представь, что ты на сцене. Мы — зрители,— сказал Миша,— и тебе надо нас рассмешить. Ты должен не только лаять, но и изображать собаку. А вначале— повой.
Коля, глядя на лампочку, завыл. Он решил сыграть роль собаки по-настоящему. Бог с ними, на сцене он выступал не раз. Выл он на разные голоса. Потом, обойдя камеру и виляя рукой вместо хвоста, навострил уши другой рукой. И загавкал. Ребята покатились со смеху. Это им понравилось. Гавкал он долго, из разных положений, а потом, как будто обессиленный, упал на пол и завилял «хвостом».
Парни зааплодировали. Унижения, как вчера, он не чувствовал. «Это роль, лишь только роль»,— утешал он себя.
– Итак, Камбала, молодец! — похвалил его Миша. — Смех эту роль исполнил хуже. Мы его заставляли гавкать до тех пор, пока не потухнет лампочка. — Миша затянулся и, выпуская дым, продолжал: — Следующий номер нашей программы,— он задумался,— да, возьми вон табуретку и, будто с чувихой, станцуй.
Коля покружился с табуретом, прижимая его к груди, и поставил на место.
– Пойдет, — сказал Миша.
– А теперь изобрази кошку. Животные у тебя лучше получаются, — сказал Коле тезка.
Роль кошки исполнена, и Коля сел на кровать. Закурил.
– Покури, покури, — сказал цыган, — сейчас будет тюремный бокс. Смех готовься!
Смеху на руки заместо боксерских перчаток намотали полотенца и полотенцем же завязали глаза. Тоже сделали и Коле.
Их вывели на середину камеры, покрутили в разные стороны, и Миша, стукнув ложкой по кровати, объявил:
– Гонг!
Противники сходились, вернее, расходились в разные стороны, и Миша крикнул:
– Атака! Бейте друг друга!
Они начали махать по воздуху, стоя друг к другу спиной.
– Так, — подсказывал Миша, — определяйте, где вы находитесь. Пробуйте сойтись.
Смех махал сзади, потом резко развернувшись, пошел на него с вытянутой левой рукой, держа правую наготове. Смех шел на Петрова, держа руки полусогнутыми. Они встретились и замахали руками. Несколько ударов Коля пропустил, но потом, присев и снова встав, ударил Смеха раз в лицо и два раза по корпусу.
– Разойтись! — услышали они команду и отошли друг от друга.
– Сходитесь.
Они сошлись, и замелькали кулаки, обмотанные полотенцами. Коля получил несколько ударов в грудь, потом в лицо и понял — удары наносятся с большой точностью. Он сдернул полотенце и увидел Смеха с развязанными глазами.
– Хорош! — сказал Миша. — Сейчас будет еще одна игра, — он посмотрел испытывающе на Колю, — парашютист.
Ребята отодвинули стол к самым трубам и поставили на него табурет.
– Ты должен с табуретки,— Миша показал рукой,— прыгнуть вниз головой.
– Нет,— возразил Коля,— вниз головой я прыгать не буду. Прыгнуть просто — могу.
– Нет,— заорали все на него,— ты должен прыгнуть вниз головой!
– Ты что — боишься? — спросил его Миша.— Я думал — ты смелый.
Коля молчал. Он боялся сломать шею.
– Если не прыгнешь, получишь морковок и банок в два раза больше, чем вчера. И еще кое-что придумаем,— сказал цыган.
– Ладно, согласен,— сказал Коля.
Он решил прыгнуть с вытянутыми вперед руками.
Ему завязали глаза, и он встал на стол, потом на ощупь ступил на табурет.
– Приготовиться,— сказал цыган,— считаю до трех — и прыгай. Раз, два, три!
Коля нырнул вниз головой с вытянутыми вперед руками. Он ожидал удара о жесткий пол, но упал на мягкое одеяло — его за четыре конца держали парни.
– Ну что, надо сказать — парашютист ты неплохой,— подбодрил его Миша, хлопнув ладошкой по шее.
Открылась кормушка, и звонкий девичий голос сказал:
– Газеты.
Ребята ломанулись к кормушке взглянуть на тюремного почтальона. Девушка подала газеты, и сеанс окончен.
– Ух ты! — сказал Михаил.
– Да-а, — протянул Колин тезка.
– Полжизни б отдал, даже не заикнувшись, — с восторгом сказал цыган. — Не знаю, сколько дадут, но пусть бы еще год добавили. — Он тяжело вздохнул и от бессилия, что это лишь мечты, потер ладонь о ладонь.
Парни просмотрели газеты, но читать стал один Петров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140