ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Из соседних кабинетов выходили сотрудники и присоединялись к траурной — хотя для них почетной — процессии. Это был триумф уголовного розыска. С отделения милиции снималось пятно нераскрытого преступления.
В кабинете начальника милиции на столе стоял магнитофон.
– Садись, Колька, и слушай.
Бородин улыбался. Теперь он был бодрый и выспавшийся. Он сиял. Он сделал свое дело.
Глаз садиться не стал. Да и никто не сел. Даже начальник милиции Павел Арефьевич Пальцев встал, когда вошел Глаз. Все смотрели на него, понимая его душевное состояние. Включили магнитофон. Глаз не видел лиц. Он ничего не видел. Для него был крах. Расплата. Именно в эту минуту для него наступила расплата, а не потом, когда огласят приговор. Потом он придет в себя. Потом он будет спокоен. Он смирится со всем, даже со сроком.
Магнитофон зашипел. Первые слова резанули душу Глаза. Первые слова были: «А магнитофона здесь нет?»
Пленка прокрутилась. Глаза повели в камеру. Он шел как пьяный. Бородин сказал на прощанье, что сестра сидит в кабинете и пишет объяснение.
– Все кончено, крутанули,— сказал Глаз в камере. Он бухнулся на нары и часа полтора пролежал ничком. Мужики не беспокоили его.
К вечеру он пришел в себя. А утром уже шутил.
4
В камерах прибавилось народу. Они были переполнены. Скоро будет этап. И Глаз думал: «Все, все, в … их всех, но с этого этапа я убегу. Терять мне не … Три есть и статья до пятнадцати. Мне, в натуре, больше десяти не дадут. Остается семь. За побег статья до трех. Все равно сто сорок шестая перетягивает. Авось посмотрю волю. Напьюсь. Если все будет в ажуре — рвану на юг».
И Глаз вспомнил из песни куплет:
О город Гагры, о пальмы в Гаграх,
Кто побывал, тот не забудет никогда.
Здесь здорово ласкают, силы набирают,
Здесь всюду женщины, и плещется вино.
Ему представилось море. Залитый солнцем пляж. И кругом — женщины. «Какую-нибудь уломал бы… Объяснил бы, что я только с тюрьмы. Мне надоела тюряга, опостылела зона. На худой конец, нашел бы какую нибудь шалаву. Жучку. Бичевку. И балдел бы: рядом — женщина, рядом — море, рядом — валом вина.
Поймают — ну и… По этапу прокачусь. Следствие подзатянется. В зону идти не хочется. В тюрьме, в КПЗ, на этапах веселее. В зоне еще насижусь. Тем более если червонец припаяют».
– Женя,— тихо сказал соседу.— Базар есть. Иди сюда.
Женя спрыгнул с нар.
– Ну!
– У тебя какой размер туфли?
– Тридцать восьмой.
– Если мне подойдут — сменяемся?
– Смотри, если хочешь.
– В самый раз,— сказал Глаз, надев туфли и пройдясь по камере,— как по мне шиты.
– Слушай, Глаз, скажи: зачем тебе мои туфли?
– Понимаешь…— Глаз помолчал,— мои на кожаной подошве, скользят. А твои на каучуковой. Секешь?..
Женя понял. И они сменялись. В камере над ним смеялись.
– Вот дурак, отдал кожаные, а взял барахло.
– А мне эти лучше нравятся.— И он перевел базар на другое.
Перед этапом Глаз поел покрепче, а оставшуюся передачу решил отдать второму соседу по нарам.
– Иван, меня сегодня заберут на этап. Тут осталось жратвы немного и курево. Я оставляю тебе.
– Что же ты себе не берешь?
Кривить Глазу не было смысла.
– Хочу рвануть. Надо быть налегке. Молчи. Никому ни слова.
– Тебе что, жить надоело?
– В малолеток не стреляют. А мне больше червонца все равно не дадут. А три есть. Ладно, хорош, в натуре. А то услышат.
Из камеры на этап уходили четыре человека.
Лязгнул замок, и этапники вышли в забитый заключенными коридор. Этап был большой. Двадцать восемь человек. Такие этапы из Заводоуковска редко бывали. Поэтому в конвое было человек десять. Начальником конвоя был назначен начальник медицинского вытрезвителя старший лейтенант Колосов. Помощником — оперуполномоченный старший лейтенант Утюгов.
– Внимание! Кто попытается бежать,— Утюгов поднял над головой пистолет и щелкнул затвором,— получит пулю.
Он спрятал пистолет в кобуру, достал из кармана полушубка наручники и подошел к Глазу.
– Мы тебе, друг, браслеты приготовили,— улыбнулся, блеснув золотыми коронками, Утюгов и защелкнул один наручник на руке Глаза, второй — на руке Барабанова, с которым Глаз рядом стоял. Они были из одной камеры. Барабанов сидел за изнасилование неродной матери. Но об этом никто не знал. Он недовольно покосился на Глаза.
Наручников, да еще в паре, Глаз не предусмотрел. «Как же я ломанусь? Ладно. Спокойно. На вокзале снимут»,— утешал себя Глаз.
Этап погрузили в «воронок» и повезли на вокзал. На улице стоял лютый мороз. «Воронок» прибыл на платформу за несколько минут до прихода поезда.
– Выпускай! — послышалось с улицы.
Заключенных спешно выпускали, покрикивая:
– Быстрее, быстрее!
Глаз с Барабановым вышли из «воронка» последними. Конвой стоял по обе стороны растянувшейся колонны. Утюгов командовал около «воронка». В нескольких шагах от него, загораживая выход в город, с автоматом на плече стриг за зеками длинный лейтенант по фамилии Чумаченко.
Утюгов подошел к Глазу и стал отмыкать наручник. Но на морозе наручник не поддавался. Опер и Глаз нервничали. Опер — потому что не мог отомкнуть, Глаз — потому что уходило драгоценное время.
Заключенные стояли на перроне. Начальник конвоя убежал с портфелем сдавать их личные дела. Конвой ждал, когда он им крикнет вести зеков к «столыпину». Однако начальник конвоя как зашел в «столыпин», так и не выходил.
Наручник сняли, но Глаз еще оставался на месте. Барабанов, как только освободили, отошел от Глаза. Догадывался, наверное, что Глаз хочет дернуть с этапа.
Глаз не спеша пошел между заключенными к голове колонны. Он стал первым. Почтово-багажный стоял на четвертых или пятых путях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики