Я даже начал подумывать о разводе. С другой стороны, теперь я по ней скучаю.– Да, банальная история. Жена изменяет с лучшим другом. Немало людей было застрелено в припадке ревности.– Я не способен на такие решительные действия.Он ухмыльнулся.– Помнится, раньше ты был довольно решительным парнем.– Скажи, Пол, а как пойдет расследование?– Даже не знаю. В том, что жена тебя бросила, нет ничего противозаконного. Она не оставила на произвол судьбы никаких детей и даже не забрала твою машину. Поэтому у нас нет оснований ее задерживать. Единственное, что я могу сделать, – это раскопать что-нибудь на Бискэя и получить ордер на его арест. Это должно здорово испортить ей настроение. И она может вернуться домой. Отец ее будет рад. А ты – нет?– Пожалуй, не очень.– Может быть, ты потом передумаешь?– Вряд ли.– Где ты нашел ее записку?– В спальне.– Можно туда подняться?– Да, конечно.Я проводил его наверх и положил записку на туалетный столик. Ее можно было заметить от самой двери.Развалистой походкой он прошелся по спальне, тихонько насвистывая и внимательно озираясь по сторонам.– Уютное гнездышко, – заключил он.– Слишком большое для двух человек.– Ты останешься жить здесь?– Пока – да. По крайней мере, на первых порах.Он приоткрыл дверцу ее шкафа.– А она оставила много шмоток.– И забрала столько же с собой. Моя жена накупала шмотки вагонами.– А в какой комнате жил Бискэй? Я показал.– В каком он был состоянии? Передвигался свободно?– Рука на перевязи и довольно сильно хромал.– Почему он хромал?– По-моему, ему делали операцию и на бедре.– Но ты точно не знаешь?– Пол, ты разговариваешь как на допросе. Винс был не из тех людей, которые любят делиться своими проблемами.– Друг его приютил, а он увел у него жену. Порядочная скотина.– Я не ожидал от него такого свинства.– Бывают такие люди, которые ходят по головам.– Да, Винс из таких.Мы спустились в гостиную, он нахлобучил свою шляпу и пошел к двери.– Мистер Малтон дал нам несколько ее хороших снимков. Если мы раскопаем что-нибудь на Бискэя, то отыскать их не составит большого труда. Очень уж заметная машина и очень яркая женщина. Я видел ее пару раз в городе, но не знал, что она твоя жена, пока не увидел фотографии. Она выглядит прямо как кинозвезда. Элизабет Тейлор.– Все так говорили, и ей это нравилось.– Ну, рад был тебя повидать, Джерри. Может, как-нибудь попьем вместе пивка.– С удовольствием, Пол.– А тебе так и не выправили нос после той игры, я смотрю.– Да, это Проктор тогда постарался.– Хороший он защитник. Трудно было его остановить. Ладно, пока. Еще увидимся.Он сел в машину и, отъезжая, помахал мне рукой. Я вздохнул с облегчением, как будто целый час находился без воздуха. Ничего, все обойдется. Вряд ли возникнут какие-нибудь сложности. Я чуть было не попался на вранье про Филадельфию, но он вроде бы ничего не заподозрил. А главное – он не взял с собой записку Лоррейн, только переписал ее в свой блокнот. Подумав о том, что они легко могут определить возраст чернил, я взял, порвал обе записки, да и спустил их в унитаз. И в тот момент, когда они исчезли в потоке воды, я с ужасом понял, что ведь никем еще пока не доказано, что записка написана ее рукой. Глава 10 После ухода Пола Хейсена, дождавшись вечера, я в сумерках отправился в коттедж “Сутсус”. Взял оттуда черный чемодан и привез домой. Разобрав поленницу, я достал свою долю, запихнул ее в чемодан и запрятал его на прежнее место. Было приятно осознавать, что все деньги теперь у меня. От вида огромной массы туго перевязанных пачек сладко замирало сердце.В понедельник утром я поехал на Парк-Террэс и попросил Реда Олина помочь мне сдать кое-какие вещи на хранение. Он отдал распоряжение плотнику сколотить большой прочный ящик. К тому времени, когда я закончил обычный осмотр строительной площадки, ящик уже лежал у меня в машине. Он был сделан из толстой фанеры и скреплен по бокам досками и шурупами. По дороге домой я купил бечевки и плотной коричневой оберточной бумаги.Ирена уже ушла. Я запер все двери и упаковал деньги по четыре пачки в оберточную бумагу, обвязав ее бечевкой. Получилось семнадцать коричневых свертков. В каждом свертке по двести тысяч долларов, за исключением последнего, в котором было четыреста тысяч банкнотами по пятьсот долларов. Я плотно уложил пачки в ящик. Они заполнили его почти доверху. Я с трудом перетащил ящик в гостиную и доложил оставшееся пространство книгами. Привинтив шурупами фанерную крышку, я написал на ней красным фломастером свое имя.Потом отыскал в телефонной книге номер склада и позвонил. Они выразили готовность принять мой ящик и пообещали тут же прислать грузчиков. Через час двое дюжих парней погрузили ящик на грузовик и увезли, оставив мне маленькую оранжевую квитанцию с мелко напечатанным на обороте текстом. Я внимательно прочитал каждое слово. Там была указана сумма страховки на каждый кубический фут. Мой ящик был размером два на три. Значит, в случае утери я получу шестьдесят долларов. Что ж, ладно.Теперь нужно было придумать, куда спрятать квитанцию. Я долго бродил по дому, пока не нашел хорошее место. Однажды Лоррейн решила, что ей непременно нужно научиться играть на флейте. Она приобрела хорошую флейту и самоучитель. Десять дней в доме раздавались душераздирающие скорбные звуки, после чего она оставила эту затею навсегда. Я отыскал кожаный футляр, вытащил мундштук, засунул туда свернутую трубочкой квитанцию, вставил мундштук на место и положил футляр на полку.Покончив со всем этим, я развалился в кресле, вытянул ноги и закинул руки за голову, мысленно анализируя свои действия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52