Все ее составные: ночь, смерть, страх, близость, безопасное укрытие. Мужчина и женщина в естественной близости. Это была замороченная прогрессом девица, страшившаяся мужчин, эротики, радостей, надежд, принимая все это за посягательство злых сил на нее. Но теперь надо всем одержал верх страх. Она доверчиво прильнула ко мне, дыша глубоко и спокойно. Однако я понимал, что при малейшем моем движении все ее комплексы оживут снова. Если бы я сумел притвориться, что близость девушки мне безразлична, ее доверчивость укрепилась бы. Но в тесном объятии во тьме пещеры женское тело влекло, волновало, и мне все труднее было сдерживать растущее физическое желание, хотя я сознавал, что это вспугнет ее. Момент, когда она заметила мое состояние, я почувствовал сразу – почти перестала дышать, напряглась. Но потом, глубоко вздохнув, совершенно расслабилась, ноги безвольно раздвинулись, раскрылись. Рука моя скользнула к бедрам, и они задрожали, словно крылышки бабочки. Дыхание ее участилось. Я отыскал нежный рот, и в первое мгновение ее губы казались такими же покорными и жаждущими, как и тело, но потом ее охватили прежние страхи, она напряглась, отвернула голову и, отталкивая меня, прошептала:
– Нет. Ох, нет.
Я тут же разомкнул объятия и почувствовал, что это ее удивило. Снова заботливо поправил пиджак и, похлопав Изабелл по спине, сказал:
– Из, как только мы отсюда выберемся, если вообще выберемся, и если я опять обниму тебя, достаточно одного слова. Всегда будет достаточно, стоит тебе сказать – нет. И все кончится. Поэтому говори так не по привычке и не со страху. Скажи, если в самом деле так думаешь: нет. Слух мне пока не изменяет.
Она помолчала, переваривая услышанное.
– Я всегда думала... что мужчина...
– Вроде дикого зверя? Лучше с ними не связываться? Любой мужчина – насильник, да? Детка, все это басни. Встречается, не спорю, пара-другая таких безмозглых парнишек, но мужчины не такие. Конечно, кому приятно получить от ворот поворот. Но силой здесь ничего не добьешься. Только одно словечко – нет. Этого достаточно. И можешь сказать так в любую минуту, пока мы, прости за выражение, не совокупились. И тогда ты вольна поступать как хочешь.
Она содрогнулась.
– Не могу. Просто не могу. – И, помолчав, добавила: – Но догадываюсь, какое это наслаждение. Никогда бы не подумала. Мне казалось, Тревис, очень опасно испытать нечто подобное.
Она широко зевнула, и через несколько минут ее сморил сон.
Глава 14
Я проснулся, вздрогнув, как от удара, и она тут же открыла глаза, устремив взгляд на светлеющее отверстие входа, потом отодвинулась в сторону. Я пополз к отверстию и, проверив за крепленный шест, протиснулся под ним, выглянул из укрытия. Солнце еще не взошло. Сероватый сумрак и красный оттенок огромных скал образовывали какой-то пурпурный свет. Меня охватила неизъяснимая тоска. Какой глупый конец всех моих глупостей! Умереть в пурпуровом краю. Так далеко от сверкающей морской глади и красавиц яхт! Счастье отвернулось от меня. Если пуля ударится в камень вместо моей груди, это будет его прощальным подарком.
Я не говорил Изабелл, чего больше всего опасался, – Пабло может спуститься к грузовику и возвратиться с взрывчаткой и парой детонаторов. Я отложил ветку с металлическими пластинками – наше сигнальное устройство. Оно нам больше не потребуется. Меня так и подмывало выйти наружу, но он мог затаиться рядом и прострелить мне голову. Вытянувшись назад и посмотрев на Изабелл, я приложил палец к губам, и она понимающе кивнула.
Наши приготовления выглядели по-детски. Забились в щель, как зайцы. После сна на камнях ныло все тело. Следующие двадцать минут показались вечностью. Серый сумрак окрасился розовым светом, позолотился восток, когда совсем близко послышался звук задетого ногой камешка. Я ждал, что он станет звать нас, но по-прежнему было тихо. Сквозь щели наверху в нашу пещеру сочился слабый утренний свет.
Вдруг рядом послышались шаги и сдавленные ругательства, а потом – странные звуки. Парень что-то забрасывал камешками и песком. Это нечто бесшумно скользнуло в отверстие и застыло с торчащей головой у самого входа, свернувшись кольцом. Хвост неистово дрожал, издавая характерное стрекотание. Розоватый язычок мелькал в воздухе. Изабелл вскрикнула от ужаса.
Змея была больше метра в длину, толстая, как женское предплечье. Изабелл не пришлось отталкивать – она сама забилась в небольшую выемку в глубине пещеры. Я подхватил дубинку, загораживавшую ночью вход. Кожаная полоска еще держалась, хотя металлические остатки от фонарика уже отвалились.
Гремучая змея не нападает с расстояния больше своей длины, и у нее очень слабое зрение. Я осторожно попятился, на ходу сделав из полоски кожи на дубинке свободную петлю, и нацелился на гадину. Голова ее качалась, но со второго раза ремешок удалось набросить. Когда я уже затягивал петлю и приподнял с земля ядовитую тварь, Сосегад наугад четырежды пальнул в отверстие. Пули вмазали вверх и в боковые скалы. Изабелл они тоже не задели.
Криво улыбаясь, чтобы успокоить Изабелл, я отпрыгнул назад, подтащив яростно дергающуюся в петле змею, и отчаянно застонал. Изабелл вытаращила испуганные глаза, а я издал еще один хриплый вопль, одновременно целясь карманным ножом в кожаную веревку, удерживавшую поперечный шест, который должен был обрушиться на голову Пабло.
Изабелл мгновенно сориентировалась.
– Ты убил его! – завопила она изо всех сил. – Кровопийца проклятый!
Пабло видел, что змеи у входа уже нет, и ползал он отменно. Загребая одной рукой, держа перед собой пистолет, он готов был при малейшем движении стрелять и в змею, и в женщину, и в меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54