Можно сказать, нас познакомил тот тип.
– Какой тип, дорогой?
– Ну тот, который собирал золотых человечков.
– А... – сонно пробормотала Бетти. – Карлос Ментерес Крусада.
– Кто он? – Я постарался произнести это равнодушным тоном.
– Скотина, дорогой. Кубинская скотина. Очень близок к Батисте. Коллекционер. Он купил те пять фигурок, которые ты отобрал, в нашей галерее. – Бетти Борлика зевнула, прижалась ко мне поудобнее, насмешливо фыркнула и добавила: – Он и меня выбрал мимоходом. По-моему, женщин у сеньора Ментереса еще больше, чем золота. Раньше я его ненавидела, а сейчас перестала.
– Как это случилось?
– Все случилось из-за того, что я была тогда глупой девчонкой, а он многоопытным мужчиной.
– Сколько ему тогда было?
– Ммм... Тогда, восемь лет назад, сорок с небольшим. На двадцать лет старше меня.
– Красивый?
– Нет. Небольшого роста, грузноват, тоненькие усики, начал лысеть. Правда, очень красивые глаза и длинные ресницы. Прекрасно одевался и очень следил за своим внешним видом. Маникюр, массаж лица, одеколоны. Уже на следующий день после работы меня ждала машина с шофером. Тогда он приехал в Нью-Йорк с другими кубинскими бизнесменами по делам.
– Чем он занимался на Кубе?
– Не знаю, – зевнула Бетти. – Почти всем. После того, как на Кубе на них обрушилась крыша, я часто себя спрашиваю, что случилось с коллекцией Ментереса? Скорее всего, он ее вывез. Интересно, думала я, услышим ли мы о ней когда-нибудь? Даже иногда надеялась, что он продаст ее нам обратно. Но кто-то забрал коллекцию у него, а ты забрал ее у этого человека. Да?
– Что-то вроде этого.
– Какая разница, дорогой? Мне наплевать, жив он или мертв. Мне очень хочется спать, дорогой. Давай немного поспим.
Меня что-то разбудило, возможно, легкий наклон кровати, когда Бетти встала. Я перевернулся на другой бок и притворился, будто крепко сплю. Сквозь ресницы я видел белую обнаженную фигуру Бетти в прозрачном ночном свете. Бетти смотрела на меня, слегка наклонившись ко мне. На бледный лоб упали черные пряди волос. Ее успокоило мое глубокое ровное дыхание. Она бесшумно подошла к стулу, на который я побросал одежду. Мне было плохо ее видно, но я знал, что она проверяет мои карманы, однако ничего, кроме сигарет, зажигалки, мелочи и тонкой пачки банкнотов ей не найти. Все документы остались в ящике стола в моем номере в «Уортоне». Проверив карманы, Бетти тихо вернулась в постель и быстро и крепко заснула. Я слегка потряс ее за плечо, несколько раз произнес ее имя, но она буркнула что-то нечленораздельно и негромко захрапела.
Минут через десять я поймал такси на Третьей авеню. Начало светать. В «Уортоне» я взял у портье ключ и поднялся в номер.
После душа сел на кровать и достал фотографии из конверта, прихваченного из сумочки Бетти Борлика, при уходе. Пять фотографий фигурок, принадлежащих Карлосу Ментересу Крусаде сунул в саквояж, а на конверте крупными заглавными буквами написал фамилию и адрес Бетти. Писать заглавными буквами – единственный, хотя и старый способ, с помощью которого можно изменить свой почерк. Держать карандаш нужно как можно более вертикально и писать заглавными буквами, причем обязательно квадратными, так чтобы "О", например, было квадратом, а "А" – квадратом без нижней линии, но с линией посередине. Тогда ни один графолог не сможет сказать, кто это написал, потому что не существует ни малейшей связи с вашим обычным почерком. Выспавшись, я запечатаю конверт, куплю в холле марки и отправлю Бетти письмом по почте.
Нырнув под одеяло, я выключил ночник. За окнами серел рассвет. Я попытался рассортировать полученную информацию. Факты перемешивались с эротическими воспоминаниями о женщине, которая жаждала заняться любовью. Эти факты и Бетти не оставляли меня в покое даже во сне. Золотые фигурки ожили, и одна из них, шестирукая женщина из Вест-Индии, с криком прилипла к моей ноге, как огромный паук, и впилась золотыми зубами в вену, а я старался ее отшвырнуть.
Глава 7
Я успел на дневной рейс в Майами из аэропорта Кеннеди. Перед вылетом позвонил Hope из здания терминала, и она встретила меня в аэропорту.
– Ты выглядишь лучше, – заметил я.
– Вчера у нас целый день светило солнце, и я загорала в саду. Что-нибудь выяснил?
– Так, кое-что.
– Правда? А что? Любопытство неожиданно сделало ее похожей на ястреба. Темные глаза сверкнули, губы стали тоньше, нос превратился в хищный клюв.
Когда мы выехали на шоссе, я ответил:
– Золотые фигурки собирал богатый кубинец, друг Батисты. Пять из них он купил в галерее Борлика. К огромному счастью, та, которую мне показал Сэм, оказалась одной из этих пяти. У меня появилась зацепка, и я рискнул. Все закончилось очень удачно. Карлос Ментерес Крусада, бизнесмен, сейчас ему около пятидесяти лет, если он еще жив.
– Почему они тебе это рассказали?
– У них сложилось впечатление, будто вся коллекция у меня, и им плевать, как она у меня очутилась. Мы уже договорились о цене. Сто тридцать семь с половиной тысяч долларов. Наличными. Все пройдет очень тихо. Никто не будет ничего знать.
– Сэм считал, что они стоят дороже.
– Все правильно, но это если продаешь в открытую. Когда продаешь с заднего входа, всегда получаешь меньше. Так со всеми товарами. Не думаю, чтобы Сэм на самом деле обладал правами на эту коллекцию.
– Сэм украл их у Карлоса Как-там-его?
– Кражи были не в его стиле.
– Я так и думала. Но тогда каким образом они к нему попали?
– Как бы они к нему ни попали. Нора, они привлекли к нему совсем не то внимание, на какое он рассчитывал.
– Ладно, – сказала Нора Гардино. – Итак, ты знаешь, кому они принадлежали раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73