Дальше мне идти некуда. Так что мне уже ничто не может повредить.
— Значит, будете продолжать?
— Я думаю, что могу наскрести сотни три баксов и попытать счастья. Если проиграю и их, никому плохо от этого не будет. Рано или поздно я выкарабкаюсь и заживу как следует. Я только этого хочу. Мне не нужно состояние. Я просто хочу снова жить как люди. Законом это не запрещено, мистер Даррен.
Хью бросил взгляд на Джона Трэйба. Тот почти незаметно пожал плечами.
— Думаю, вам лучше уйти, Энглер, — сказал Хью. — Вы здесь хорошо поработали. Мы дадим вам рекомендательное письмо. Прежний опыт подобных ситуаций говорит за то, что мы не имеем права рисковать и держать вас на работе далее.
Тяжелым голосом Энглер произнес:
— Спасибо большое. Вы оба — действительно приличные люди, с которыми приятно работать. Спасибо за все. Мне смену доработать?
— Лучше иди возьми свои вещи, Чет, — сказал Джон Трэйб, — сдай имущество и подожди меня в служебном коридоре. Я принесу тебе чек с оплатой по сегодняшнее число плюс за три недели вперед.
Энглер встал и без единого слова вышел.
— Что с ними происходит, Хью? — с досадой спросил Джон Трэйб. — Попадаются на этот крючок, все проматывают и исчезают с глаз долой, будто их никогда и не было. Забывают, что казино не обыграешь. Они живут только ради того времени, когда можно будет снова оказаться у стола. Вне стола они как полумертвые, работают плохо. Рано или поздно у них в головах появляется бредовая идея растратить деньги, чтобы играть чаще и покрупнее. А ведь люди, у которых есть иммунитет против этого, могут здесь хорошо зарабатывать и очень неплохо жить.
— А как он начал, ты знаешь?
— Он был, что называется, однодолларовым игроком, Хью. Это ребята, которые, скажем, выберутся с женой на вечер отдохнуть, а когда та уйдет в туалет, разменяют пять — десять долларов на серебряные, подойдут к столу, где играют в крэпс или блэк-джек, и сделают несколько ставок. Если выигрывают, то больше не играют и говорят жене, что сегодняшний вечер им дешево обошелся. Если ж проигрывают, то списывают проигрыш в уме на общие затраты за вечер. Долларовый игрок — это еще не игрок, но у некоторых поселяется червячок.
— Насколько я знаю об этом случае, — продолжал Джон Трэйб, — Чет и Лайла вот так же пришли в отель провести вечер и из-за какой-то ерунды поцапались — так, обычная семейная ссора. Она взяла такси и уехала домой. Он понимал, что виноват, но упрямство помешало ему поехать домой сразу вслед за ней. Поиграл по доллару в блэк-джек — получилось. Тогда он стал играть в две руки, потом по пять долларов в две руки. Он продолжал выигрывать и перешел по десять на руку. В конечном итоге Чет выиграл тысячу семьсот баков. На эти деньги он купил Лайле норковое манто — в знак примирения. Недели через две он решил выиграть себе на новый автомобиль, но потерпел фиаско. Примерно через месяц после этого он улизнул из дому с той норкой и продал ее за семьсот баков, чтобы сыграть на них. К настоящему времени он проиграл все, что имел, и даже семью. Он прекрасно знает, что преступно глуп, но выйти из игры не может. И даже не хочет.
— Некоторые психиатры говорят, Джон, что люди типа Энглера хотят проигрывать. У них есть потребность в проигрыше, и они наказывают себя проигрышем. Что-то вроде символического самоубийства.
Джон Трэйб встал:
— Не знаю, что там говорят эти психиатры, но я — точно знаю, что мы поступаем правильно, расставаясь с ним. Правда, я теряю одного из лучших своих людей. Мы с Джоан были как-то у него в гостях. Вчетвером так весело провели время... А перед своим отъездом Лайла рыдала на плече Джоан. Будто кто умер...
— Или получил неизлечимую болезнь.
— Да. Болезнь. Это больше подходит... Мне надо пойти подписать этот чек, Хью. Кстати, я подумал тут как-то, что нам надо увеличить ассортимент вин всех классов, в последнее время они хорошо идут. Если я сумею освободить складские площади, мы сможем неплохо сэкономить на крупных закупках.
— Надо печатать новую карту вин?
— Все равно скоро придется ее обновлять.
— Ты хочешь купить какие-нибудь диковинные марки?
— Да ну их, нет! Я думаю о тех, которые мы без проблем сможем заказать по новой. Я на неделе все изложу на бумаге.
— Вроде неплохая идея. Спасибо, Джон.
— Спасибо тебе, что встретился с Четом. Это ж мой друг, я не мог...
— Знаю.
* * *
В девять часов двадцать минут вечера того же воскресенья семнадцатого апреля Хью Даррен готовился ко сну. Это было редкой роскошью для него — отправиться на боковую так рано. Отель был полон. Вверенные Хью службы работали исправно. Он совершил последний на сегодня обход, прежде чем принять решение лечь пораньше спать. Никаких особых поручений для Банни Раиса не возникло.
Хью снял напряжение дня, долго простояв под горячим душем, и с великой радостью нырнул в постель. В тот момент, когда он потянулся к настольной лампе, раздался телефонный звонок. Рука поменяла направление движения и сняла трубку.
— Хью, — услышал он знакомый голос, — это Викки.
— А-а привет, пропащая. Я вам, бродягам, оставил записку, но вы...
— Тэмпл, наверное, взял ее, потому что я ничего не знаю о ней. Хью, я сейчас в ужасном расстройстве. Происходит что-то страшное, и я не могу этому помешать. Не знаю даже, что мне делать.
— А что случилось?
— Звоню тебе из казино, из коридора. Тэмпл играет, Хью.
— Ради Бога, Викки, он же не ребенок. Он может поиграть, это вовсе не обязательно должно расстраивать тебя.
— Ты не понимаешь. Он пьет самых переговоров с теми жуткими типами. Они ужас как расстроили его. Я не могу с ним даже поговорить, он меня совершенно не слушает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89