Брун дознался и сообщил Пайку, что Холтон с медсестрой вступили в интимные отношения. Значит, надо шепнуть новость Дженис. Неверность заразительна, а жена Холтона может стать хорошим источником информации об успехах его независимого расследования. Организуй с ней случайную встречу. Прояви сочувствие, сыграй на ее обиде и разочаровании. Оставайся на платонической стадии, но будь скрытен и осторожен, как при физической близости, – если узнает Бидди, навалятся новые трудности.
Смерть Хелены. Может быть, нарастает необходимость в деньгах, в крупной доле ее состояния. После убийства Шермана Брун получает новую компрометирующую информацию и, возможно, дороже обходится Тому Пайку.
Приезжает Макги, добавляя хлопот Тому Пайку, узнавшему, что Хелена послала ему письмо. Вдруг она что-то заподозрила? История о розысках “Лайкли леди” кажется неубедительной.
Тут Пенни Верц задает Пайку пару вопросов. Вы сообщали доктору о проблемах с “Дормедом”? Он проверял его по вашей просьбе?
Посадить Бруна на хвост Макги. Брун докладывает о просьбе Холтона обыскать номер в мотеле. После чего, говорит Брун, Холтон, сестра и Макги провели вместе немало времени в этом самом 109-м номере. Потом Холтон ушел, а сестра оставалась всю ночь. Но, к тому времени Пайк придумал, как быть с Пенни Верц. Уже устроено воскресное свидание с Дженис. Он временно перевел Веннерсен в Джэксонвилл и завладел ключом от ее квартиры, через два дома от мисс Верц.
В этот миг я почему-то обратил внимание на Стейнгера, посмотрел на него и увидел, что он сверлит меня негодующим, сердитым взглядом.
– Простите, Эл. Думаю, не сумев встретиться с Дженис, он отправился на квартиру один. По-моему, если бы встретился и она последовала за ним в своей машине, они добрую часть дня занимались бы там любовью. В конце концов, впоследствии она все равно никому бы не рассказала об этом. Потом, обождав, когда Дженис заснет, он мог отправиться к Пенни. Она его впустила бы. Можно было убить ее любым подвернувшимся под руку орудием, вернуться, ввести спящей женщине большую дозу пуромицина, притащить ее в сонном состоянии к Пенни, закрыть дверь и уехать. Она оказалась бы в квартире медсестры, спавшей с ее мужем. Амнезия в результате эмоциональной травмы. Не такая уж редкость. Но он долго лежал, думал, наверно, решил рискнуть. Кровь брызнула на ботинки и на обшлага. Он вернулся в квартиру Веннерсен, смыл кровь с себя, с пола, сжег тряпки в камине. Горничная вычистила камин в понедельник.
– Кто это подтвердит? – спросил Гаффнер.
– Лучше всего Том Пайк. Мой источник недоступен. Я напрочь забыл, кто это мне рассказал.
– Можем дать вам побольше времени, посидите подумайте.
– У меня жуткая память.
Желтый взгляд. Легкое пожатие плеч.
– Продолжайте.
Может быть, продолжал я, расследование покажет, что Том Пайк прилетел в Джэксонвилл в воскресенье утром, располагая кучей времени для прямого звонка Рику Холтону, и нашептал ему про записку, зная, что тот очертя голову ринется на поиски. Выудив у Наденбаргера содержание записки, он вдруг увидел возможность драматически решить таким образом проблему Макги, а заодно вывести из игры самого Холтона.
Но дело не выгорело, и Пайку пришлось опять напустить на меня Бруна. Мне намекнули, что Бруну вполне могут принадлежать сорок многоквартирных домов в Сауттауне, так что, может быть, любопытно выяснить, почему он так хорошо живет и имеет возможность приобретать недвижимость.
В итоге я понял, что должен проникнуть в дом Пайка, где и прихватил вот эти вещи. Об этом подробно рассказано на пленке Эла, которую предлагаю послушать.
И мы послушали. Я радовался перерыву – у меня пересохло в горле.
Одного члена компании недоставало. После моего рассказа о письме с чеком на двадцать пять тысяч долларов, которое переслал доктор Уинтин Хардахи, сперва готовый помогать, а потом полностью отказавшийся иметь со мной дело, Гаффнер послал мистера Лозье, знакомого с Хардахи, доставить последнего, не сообщая зачем.
Лозье вернулся один, тихо сел, дослушал запись, сделанную в автомобиле.
Гаффнер повернулся к нему и спросил:
– Ну?
– Ну, сэр, пожалуй, я в жизни не слышал такого безумного…
– Я вас про Хардахи спрашиваю.
– Сэр, я не стал объяснять ему, зачем он нужен. Он охотно пошел… И вдруг на полпути разрыдался. Я затормозил, и он сообщил, когда снова смог заговорить, что обещал Дэйву Бруну сотрудничать, а Брун обещал не выдавать.
– Чего не выдавать?
Молодому юристу явно было весьма неловко.
– Видимо, сэр, мистер Хардахи имел.., м-м-м.., гомосексуальную связь со своим партнером по теннису, а Дэйв Брун около года прослушивал кабинет, где они встречались.
– Что он подразумевал под сотрудничеством?
– Брун хотел знать содержание письма, написанного миссис Трескотт мистеру Макги. Мистер Хардахи убедил Бруна, что никогда его не читал. Упомянул о чеке для мистера Макги. Брун просил не оказывать мистеру Макги помощи и не давать советов. Добавил, что, может быть, мистер Пайк сообщит мистеру Хардахи об инвестиционной возможности, и тогда ему лучше вложить в дело солидную сумму.
– Где он? – тихо спросил Гаффнер.
– В машине.
– Что ж, Ларри, спуститесь, пожалуйста, и отвезите домой этого бедного, жалкого, глупого сукина сына. Предупредите, что скоро мы с ним побеседуем. Уведомите его, что в отсутствие жалоб другой стороны обвинение не возбуждается.
После ухода Лозье Гаффнер обратился к Стейнгеру:
– Не слишком ли многого я потребую, попросив вас, лейтенант, поехать и привезти сюда Бруна?
– Бог свидетель, я повсюду гонялся за ним целый день, а он попросту испарился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83