И мы с Пенни придумали, что она постарается вас подцепить. Мой приятель полисмен упомянул об откупоренной бутылке. У Пенни было быстродействующее, по ее мнению, средство. Пока вы обедали, я подсыпал его в бутылку.
– Как вы попали в номер?
– Со служебным ключом моего приятеля копа. У него есть ключи всех крупных мотелей в округе. Я посмотрел на них:
– До чего ж вы старательные ребята! И чертовски глупые. А если б она меня не подцепила? Если бы я вернулся один и выпил всю бутылку?
– Я был в пяти минутах ходьбы отсюда. Она позвонила бы мне, и я по телефону вызвал бы вас из номера под любым предлогом. Она открыла бы дверь служебным ключом и вылила джин из бутылки или унесла.
– Понимаете, – тихо вставила она, – чтобы подействовало как следует, пришлось всыпать такую дозу, что она подавила бы симпатическую нервную систему и убила вас.
– Зачем Пайк отдал вам двадцать тысяч? – спросил Холтон.
– Абсолютно дилетантский вопрос, – хмыкнул я. – Я сегодня увидел его первый раз в жизни. Могу ли доказать это? Нет, сэр. Доказать не могу. Хочу ли попробовать доказать? Нет. Не стану трудиться. Вы желаете отыскать доказательства? Валяйте, Холтон. – Я крутнул барабан полицейского револьвера – обойма полная, – протянул ему оружие. – Может быть, доктор был славным малым. И сами вы, может быть, неплохие ребята. Медсестра и член множества клубов. Даже если отыщете настоящего убийцу доктора, он вполне может убить заодно вас обоих. К сожалению, вы насмотрелись телесериалов. Если б я убил доктора, то проломил бы вам головы, сунул в багажник машины, выбросил в подвернувшуюся сточную канаву и завалил глыбами известняка.
Он вспыхнул, встал и сунул револьвер за пояс.
– Мне не нужны поучения какого-то чертова лоботряса.
– Занимайтесь своими делами. Вступите еще в какой-нибудь клуб.
– Не дадите ли мне разрешение удалиться, мистер Макги?
– Ничто не доставит мне большего удовольствия.
– Пошли, Пен.
– Отправляйся домой к Дженис, – сказала она. – Ты и так слишком часто уходишь по вечерам.
– Слушай, я виноват, что вышел из себя, когда он сказал…
– Очень уж ты охотно поверил, милый. Тебе попросту не терпелось поверить во что-то подобное, в какую-нибудь гадость. Думаешь, если сам шляешься, и любой другой делает то же самое. В любое время. Иди к черту, Рик. Ты злое, мерзкое существо с погаными мыслишками.
– Ты идешь со мной или нет?
– Спасибо, останусь здесь ненадолго.
– Либо идешь…
– Либо ты никогда меня не простишь, между нами все кончено и так далее. Ох, детка. А было ли что-нибудь между нами? Раз нет веры, то и вообще ничего нету. Прощай, милый Рики. Можешь всю дорогу домой к Дженис воображать всякую пакость, которая, по твоему мнению, творилась вот в этой постели.
Он развернулся, промаршировал к двери, яростно захлопнул ее за собой.
Она попыталась улыбнуться мне, но улыбка вышла поистине жуткой. Губы не слушались.
– Надеюсь, не возражаете.., надеюсь, мне можно… – И тут рот раскрылся, она вскочила и с криком:
– Ох! А-а-а… У-у-у… – захромала в ванную.
Форт-Кортни приятное место, если ничего не иметь против бегающих в твою ванную плачущих женщин, ровно половина из которых хромые. Я выплеснул воду из ведерка для льда, насыпал из морозильника кубики. Хотел было выплеснуть и отравленный джин, потом передумал, завинтил крышку, поставил бутылку в темный угол стенного шкафа. Вытащил чистый стакан, откупорил вторую бутылку “Плимута” и налил себе. Когда она наконец вышла – ослабевшая, маленькая, подавленная, – предложил выпить.
– Спасибо, пожалуй, нет. Я лучше пойду.
– У тебя здесь машина?
– Нет. Меня Рик подбросил. Моя машина дома. Могу от администратора вызвать по телефону такси.
– Сядь на минутку, пока я допью. А потом отвезу домой.
– О'кей. – Она вытащила из своей сумочки сигареты и закурила. Подняла двумя пальцами пышный светло-рыжий парик, как огромное дохлое насекомое, бросила его на стол. – Пятнадцать девяносто восемь плюс налог, чтобы смахивать на секс-бомбу.
– Вышло неплохо.
– Бросьте. У меня веснушки, волосы как солома, короткие толстые ноги и большой зад. Вдобавок я неуклюжая. Вечно натыкаюсь на всякие предметы. И на людей. Вот уж повезло старушке нарваться на Рика Холтона. – Она поколебалась. – Ничего, если я передумаю насчет выпивки?
Я достал последний чистый стакан, налил, она взяла его, понесла к креслу.
– Спасибо. Хотя с какой стати вам оказывать мне услуги? После всего, что я с вами хотела проделать.
– Синдром вины. Я испортил ваш роман.
Она нахмурилась:
– Это больно. Я знаю. Когда ввязывалась, то знала, что будет больно. На самом деле вы ничего не испортили. Просто немножко ускорили конец. У него уже возникало желание с этим покончить. Искал крупную, серьезную причину. Господи, вы совершенно взбесили его!
– Я, по-моему, тоже немножко взбесился. Никак не мог понять ваших планов, пока не смошенничал. Она смотрела в стакан.
– Знаете что? Наверно, мне надо мертвецки напиться. У меня и от этого уж во рту онемело, так что много не понадобится.
– Будь как дома. Только не пой. – Я потянулся за ее стаканом, а она махнула рукой и пошла наливать сама.
– Ты точно не возражаешь, Макги? Пьяные женщины – настоящий кошмар. Я на станции “Скорой” работала и насмотрелась.
– Скажи, почему оба вы так уверены, что доктор не покончил с собой?
– Идеально здоровый, любил свою работу, исследования.
Энтузиаст, как дитя малое. И я знаю, как он относился к попыткам самоубийства. Ну, например, к случаям с женой Тома. Это просто его ошарашивало. У него в голове не укладывалось, как может человек лишить себя жизни.
– Он ею занимался?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83