С воздуха холм казался оранжевым детским кубиком.
– Хорошо бы изменить его цвет, – сказал Карсон. – У конструкций на Оз большая отражательная способность.
– Ты думаешь, это имеет значение? – спросила Хатч.
– Не знаю. Может быть.
Хатч пришло в голову, что какой-нибудь другой экспедиции будет так же трудно объяснить присутствие этого окрашенного в тыквенный цвет кубика, как им было трудно понять Оз.
Следующим на очереди был восточный холм. Он в три раза больше того, над которым они только что потрудились, не такой правильной формы и сильно изрезан. Но еще хуже то, что холм оказался ломким. Поверхность съеживалась под лучом, и вываливались огромные куски. Они поэкспериментировали с интенсивностью и углом прицела и пришли к выводу, что при стрельбе с воздуха получается лучше всего.
– Как и везде, – сказал Карсон, пока они отрезали и сглаживали, – нужен деликатный подход. Легкое прикосновение.
Держать связь с «Эшли» становилось все труднее. За двадцать четыре часа корабль пролетел около пятнадцати миллионов километров. При таком расстоянии лазерному лучу требовалось почти две минуты, чтобы пройти путь туда и обратно. Разговоры превратились в медленную и мучительную процедуру. Обе группы почувствовали оторванность друг от друга.
Во время ночной фазы наземная команда спала. Но все трое поднялись рано, полные энтузиазма продолжить работу. Они плотно позавтракали и отправились на восточное плато.
Они надеялись закончить стену и вырезать угол. Хатч нравилось делать углы. Это вносило некоторое разнообразие в монотонность работы.
Работы велись с воздуха, и Анджела находилась в кабине одна. Там она следила за снимками объекта, поступающими с «Эшли» – крошечное пурпурное облако, совершенно противоречащее здравому смыслу.
Иногда Анджела возвращалась к реальности и вспоминала, где она находится. Ей приходилось заставлять себя сосредотачиваться на работе и людях в багажном отделении. Но, Боже мой, какое же это было прекрасное время!
Анджелу беспокоило лишь то, что она не на «Эшли».
Драфтс то приходил в возбуждение, то сникал. Сенсоры продолжали сообщать только данные о поверхности.
– У меня возникает искушение, – сказал он Анджеле, – плюнуть на все и поставить «Эшли» прямо на его пути. Пусть врежется в нас, а мы посмотрим, что случится. – Она встревожилась, хотя и не верила, что он говорит всерьез. Тем не менее нажала кнопку «Передача» и велела отбросить подобные мысли, пригрозив, что испортит ему карьеру, если еще раз услышит нечто подобное. Но он ответил задолго до того, как услышал ее угрозы: – Конечно, я этого не сделаю. Не думаю, что зондирование что-то даст, но я попытаюсь.
Позже, когда они опустились на землю, Карсон пошел в кабину пообедать. Хатч осталась в грузовом отсеке, потому что троим в кабине тесновато. Карсон жевал бутерброд, а Анджела занималась планированием завтрашних полетов. Вдруг он спросил с набитым ртом:
– Что это?
Он смотрел на верхний дисплей.
У объекта появились «пальцы».
И в этот момент, несмотря на всю свою эрудицию и убежденность, что Вселенная абсолютно рациональна и познаваема, Анджела смутилась.
– Не знаю, – сердито сказала она, как будто Карсон в чем-то виноват.
Выступающие части. Даже не пальцы, а скорее отростки. Выпуклости, как у амебы.
– Семь, – сказала Анджела. – Я насчитала семь.
– Один раздваивается, – заметил Карсон.
Отростки становились все длиннее и уже. Хатч подумала, что они похожи на пальцы мага в «Ученике волшебника».
– У нас есть замеры? – спросил Карсон.
Анджела взглянула на пульт.
– Самый большой вырост двадцать тысяч километров в длину плюс-минус шесть процентов. У нас еще нет данных о скорости расширения.
– Это инверсионные следы, – сказала Хатч.
Конечно. Это они. Анджела почувствовала облегчение и удивилась собственной глупости. Как будто она не знала, что все в конце концов окажется прозаически просто.
– Да, – согласилась она.
Инверсионные следы стали менее четкими. Они отрывались от облака, наплывали друг на друга, снова сливались. Иллюзия рассеялась. Это вполне могла быть комета со множеством хвостов или взорвавшийся космический корабль.
Должен был произойти очень мощный взрыв, чтобы выбросить столько вещества.
– Мне кажется, она разваливается, – сказала Анджела.
Прозвучал зуммер связи, и на экране появился Драфтс.
– Взгляните на облако, – попросил он.
Карсон махнул рукой.
– Мы видим. – Драфтс, конечно, никак не отреагировал. Ему придется подождать ответа несколько минут.
Анджелу захватил вихрь эмоций.
– Замечательно, – вскрикнула она. Ничто еще не приводило Анджелу в такое состояние. Не в силах сдерживаться, она вскинула руку и выкрикнула:
– Здорово! – Но что же все это такое?
Нет, пока разгадать невозможно.
Длинные туманные кометы продолжали откатываться от объекта.
– Что, черт побери, происходит? – спросил Драфтс.
Процесс продолжался, хотя и очень медленно. Переговоры между кораблем и шаттлом протекали более интенсивно. Драфтс считал, что объект разрушается, аннигилирует, что он, собственно, и должен был сделать гораздо раньше в мощных потоках гравитационных полей.
– Но почему именно сейчас? – хотела знать Анджела. – Почему не вчера? Почему не на прошлой неделе? Вроде в локальных гравитационных полях не произошло никаких значительных изменений.
– Ведь первое облако прошло сквозь систему, – прибавила Хатч. – С какой стати этому взрываться?
– Я не думаю, что оно действительно взорвалось, – сказала Анджела, не отрываясь от экрана. – Плохо видно, но мне кажется, что оторвалась всего лишь часть верхнего слоя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143