– Никогда не угадаешь, кто вчера приходил в галерею!
– Кто?
Странно! Я была готова держать пари, что Марк будет гадать хотя бы минуту, перед тем как сдаться. Обычно он более азартен.
– Ну, так кто же это был, детка?
– Дон Жуан!
– У– у– у! Вот черт! Хорошо, что я возвращаюсь сегодня вечером!
Ненавижу счета. Ненавижу делать подсчеты и не понимаю, почему эту неблагодарную ношу возлагают на нас, женщин. Остаток на счете в верхнем окошке вызывает у меня презрительную усмешку. Он словно хочет напомнить мне заповеди моей матери: «Не оставляй на завтра то, что можешь сделать сегодня». Мой же modus vivendi противоположен: «Carpe diem, живи сегодняшним днем». Звучит более чем убедительно, сдаюсь и приступаю. Вся наша жизнь, все наши безумства прошлого месяца сведены к простым цифрам на клочке бумаги. Запомнившиеся моменты, важные вещи, подарок, растрогавший нас потому, что важен не подарок, а внимание… Все это машина представила в виде списка сумм расходов. С ума сойти, сплошная проза.
И все– таки каждая строчка будит воспоминания. Маленькая гостиница в баскском местечке, где мы провели уик– энд, коробка миндального печенья, которую мы проглотили за один вечер, а затем заказали мне по Интернету диетический курс. Глупость, конечно, но у меня печенье никак не выходило из головы. Обед за фунты стерлингов – это к Марку – я не уезжала в этом месяце, и сумка, которую он мне подарил по возвращении из командировки… Всякая всячина из супермаркета «Карфур», ящик вина. Возвращаюсь к обеду. С кем же он был? Мой сон… В голове возникают образы, фигура женщины. Сумочка очень дорогая. Она того не стоила, потому что не отличалась красотой. И тут я делаю невообразимое: хватаю телефон и набираю номер магазина. Что заставляет меня действовать таким образом? У меня, кажется, раздвоение личности. Нет, не буду. И все же. Сидя за столом, слышу, не имея силы сопротивляться, как моя тень задает моим голосом вопрос:
– Здравствуйте. Я видела вашу рекламу и меня заинтересовала лакированная серая сумочка, примерно двадцать четыре на тридцать четыре сантиметра. Есть ли она у вас и сколько стоит?
– Вы имеете в виду «Гриджио»? В Лондоне они уже появились, – меня затошнило, – и… вам повезло, мы только что ее получили. Цена? Подождите минуточку. Я проверю.
Меня сейчас вырвет. Лучше сесть, но я уже сижу, хорошо бы стакан воды.
– Так вот, она стоит…
Я едва слышу, что говорит девушка. Нет, напротив – очень хорошо слышу. Сумочка стоит ровно половину суммы, которая фигурирует в остатке на счете. Трубка утопает в слезах, от них у меня закладывает уши. Значит, куплено две сумочки. Это в высшей степени смешно. Я опять вспоминаю сон. Снова женщина. Не вижу ее черт, но чувствую присутствие. У меня ком в горле и ужасно тошнит.
– Алло, Майя.
– Клео? У тебя странный голос.
– Марк… сумочка… две…
– Этот серый кошмар, с которым ты последнее время таскаешься? Она похожа на сумку почтальона. Марк, что, подарил тебе вторую такую же? В магазине распродажа? Две по цене одной?
Словесный поток подруги обрушился на меня сразу, как только она подняла трубку. Невозможно вставить слово.
– Клео! Ну, рассказывай, ты выиграла другую сумочку, поэтому у нас такой голосок? – Нужно ответить. У меня нет слов. С чего начать? Она продолжает: – Сумочка действительно ужасна. Но, знаешь, ты можешь всучить ее своей матери на день рождения. У мужиков иногда бывает такой мерзкий вкус…
– Майя, послушай, пожалуйста. Я уверена, что ничего не случилось, не стоит волноваться, но… Муж вернулся и подарил мне сумочку, а судя по распечатке расходов на нашей кредитной карточке, их куплено две. То есть вторую он подарил кому– то другому.
– Или заодно присмотрел для тебя подарок к Рождеству.
Как бы я хотела ей верить. Маленькая надежда, соломинка, за которую хочется зацепиться. Но дует ветер. И я продолжаю падать.
– Да, конечно! Это не похоже на Марка. Скажи… Ты находишься совсем рядом… Не могла бы ты забежать в магазин и посмотреть, за сколько… они их продают. Я уверена, что ничего не произошло, но…
– Девочка моя, перестань накручивать себя. Определенно существует какое– нибудь объяснение. Подумай, твой парень не дурак. Если бы он делал что– то у тебя за спиной, это не могло быть так явно.
Если только он не хочет, чтобы я узнала. Возможно, это неосознанное желание.
– Хорошо. Я иду в магазин и перезвоню тебе. Но по– моему…
– Если только он не хочет, чтобы я ушла или выгнала его, и не может это высказать…
– Он не такой дурак!
Не дурак, нет. Но коварен. Манипулятор. Мерзавец. Если бы он был хоть немного мне отвратителен!
Майя не перезвонила. Она никогда не перезванивает. Не перезвонит, потому что все знает. Подождет немного, пока я немного не успокоюсь, а потом примется меня утешать всеми ей доступными способами: предложит крем от синяков под глазами и шоколад для души и сердца. Ее мобильник будет круглосуточно включен, чтобы я могла позвонить, когда потребуется, но она не приедет, во всяком случае не сразу. Не по собственной инициативе. Майя из тех, кто уверен, что боль нужно пережить, а потом уже поверять ее другим, и вот уже нет слез – резервуар пуст. Это может занять какое– то время, но однажды утром просыпаешься и переключаешься на другое.
Я тоже знаю правду. Или скорее, у меня есть способ ее узнать. Я нашла чек. В конверте, тщательно припрятанный. Правда, я еще его не видела. Много раз протягивала дрожащую руку к конверту, но в ушах так гудело, что приходилось оставить попытку. Трудно дышать. Даже стаканы ледяной воды не способны облегчить жжение, которое то слабо, то очень остро терзает меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36