- Она раздавила Кифаса... - начал Кип.
- Да, мне сказали. - Бонифаций окинул двух негров оценивающим
взглядом. - Несите-ка его в церковь, ребята.
Они покорно подняли брезентовый сверток и двинулись в сторону
Фронт-стрит.
- Где вы ее нашли, Мур? - полюбопытствовал Бонифаций, глядя не на
Дэвида, а на лодку.
- На одной из отмелей Бездны, на глубине примерно сто пятьдесят
футов, может, чуть больше...
- И что с ней будет дальше?
- Пока что, - ответил Кип, - она останется там, где она сейчас.
Бонифаций круто обернулся к констеблю.
- Но нельзя же... - начал его преподобие, и висевший у него на шее
глаз заблестел на солнце. Во взгляде священника светилась сила, которую
Кип не замечал раньше. - Нельзя оставлять этот корабль в гавани. Вы должны
отбуксировать его обратно к Бездне, продырявить и затопить. Понимаете?
- Нет, - ответил Кип. - Не понимаю...
- Один человек уже погиб, - спокойно проговорил его преподобие. - Не
довольно ли?
- Минуточку, - вступил в разговор Мур. - Это был несчастный случай...
- Ну, разумеется, - произнес его преподобие с некоторой долей
сарказма в голосе. - Послушайте меня, Кип, уберите этот корабль из бухты.
Он опасен. Там, где он появляется, добра не жди...
- Вуду! - презрительно фыркнул Кип. - На самом деле это никуда не
годная развалина, рухлядь, только и всего. Ваше живое участие мне вполне
понятно, однако...
- Участие? - по губам священника ящеркой скользнула слабая улыбка. -
Да, мне не все равно. - Он поднял стеклянный глаз так, чтобы и Кип, и Мур
разглядели его, и солнце растеклось сияющей дугой по выпуклой стеклянной
поверхности. - Это мое зрение, моя боль. Я видел страшные вещи и прошу вас
- сделайте так, как я говорю...
- Я не верю в ваши видения, Бонифаций, - заметил Кип. - И в ваше вуду
я тоже не верю.
- А я и не прошу вас верить в них! - голос его преподобия зазвучал
жестче, суровее, и им вдруг открылось то, чего священник, по-видимому, не
мог коснуться в обычном разговоре. - Я лишь предостерегаю вас, призываю
вас к осторожности. Все, что Господь создал на этой земле, обладает
энергией и силой, и этот старый механизм...
- Но его создали не боги, - возразил Мур. - Его создали люди...
Бонифаций мрачно кивнул.
- А разве людьми не управляют боги, будь это боги войны или боги
мира? - Он заглянул в глаза Муру и увидел там нечто встревожившее его.
Потом повернулся к констеблю. - У всего на свете есть душа, добрая или
злая, и я очень хорошо знаком с теми силами, что обитают в этом корабле.
Час от часу не легче, его преподобие собрался не таясь говорить о
колдовстве!
- Вы рассуждаете так, словно эта лодка живая, - раздраженно заметил
Кип.
- Потому что я знаю это! - свистящим шепотом огрызнулся Бонифаций. -
Я помню... - он запнулся и посмотрел на гавань.
- Что помните?
- Огонь, - очень тихо произнес священник.
Кип представлял, о чем идет речь, хотя за годы, проведенные на
Кокине, слышал лишь отрывочные упоминания об этом. Во время войны на
острове вспыхнул страшный пожар; огонь пронесся по джунглям и уничтожил
десятки людей и почти все хижины островитян. В свое время Кип из чистого
любопытства попробовал узнать о пожаре побольше, расспрашивая рабочих на
верфи Лэнгстри и старожилов, но никто не захотел рассказывать о несчастье,
словно что-то мешало им говорить о нем.
- Ну и что огонь?
Солнце мало-помалу вытесняло тени с лица священника, загоняя их в
борозды морщин, и теперь оно походило на древний, весь в трещинках
пергамент. Бонифаций довольно долго молчал, а потом с видимым усилием
заговорил:
- Вначале мы услышали великий гул в небесах - словно ночное небо
обрело голос и ревело, обезумев от страха; этот рев, сперва очень далекий,
делался все громче и громче, и под конец все потонуло в этом шуме, а с ним
пришел страшный, всепоглощающий жар. На верфи прогремел взрыв, потом еще
один, и еще. Из окон повылетали стекла, а людей швыряло на землю словно бы
ударами невидимого кулака. Я помню - о да, отлично все помню. Среди лачуг
что-то взорвалось, вспыхнул огонь, охватил дома. Ветер раздувал пламя,
уносил искры к небу, разбрасывал их по джунглям. Самые сильные из нас
помогли бежать из деревни всем, кому еще можно было помочь, и мы ушли в
море на нескольких уцелевших у пристани суденышках... - Отец Бонифаций
помолчал, с горечью глядя на своих слушателей, потом облизнул пересохшие
губы и продолжил: - Мы видели, как на берегу расцветали бутоны огня, как
пламя устремлялось в джунгли. Верфь горела; у причала стояло несколько
английских грузовых судов и патрульный катер, их пытались вывести в
открытое море. Стоял страшный крик, с катера во что-то палили - мы не
видели, во что. Неподалеку от верфи, на берегу тогда еще базировалась
артиллерийская батарея - бетонные бункеры, в них огромные, грозные орудия;
бункеры были построены на склоне над Кокиной, и, когда пушки заговорили,
снаряды уносились к горизонту прямо над нашими головами...
Он посмотрел на Кипа, потом на Мура.
- Видите ли, это случилось давно, очень давно, но я до сих пор помню
все так отчетливо, словно это было вчера. Весь ужас и жестокость той ночи,
все до единой страшные подробности... Нас, жмущихся друг к другу в шлюпах
и яликах, засосала трясина кошмара. Остров запылал, и люди начали кричать
и плакать, лишь немногие старались восстановить порядок. Боже мой, что это
была за пытка! Вся Кокина пылала; те из нас, кому удалось выбраться в
открытое море, слышали крики своих близких, оставшихся на острове - и
ничем не могли помочь, никуда не могли скрыться от того, что видели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94