Шагнув вперед, он опустил тяжелую руку на плечо мальчишки и веско бросил:
– Изи – моя, парень. Ты посиди.
У того кровь отхлынула со щек. Он торопливо плюхнулся обратно в кресло. Ковбой послал Изи Бризи свою самую лучезарную улыбку.
Она даже не прикоснулась к нему, лишь настороженно улыбнулась и жестом пригласила следовать за ней. Они вошли в дверь и оказались в освещенном красными лампами коридоре с кабинками по обеим сторонам. Из-за закрытые дверей доносились стоны и влажные чмокающие звуки. В коридоре возник здоровенный бритый наголо парень со связкой ключей.
– Двенадцатая и тринадцатая, – произнес мужчина, кивая в сторону дверей.
– Послушай, – заговорила Изи, обращаясь к ковбою. Откуда-то достав тюбик с кремом, она выдавила немного на палец и провели по губам. – Понимаешь, я немного устала. Такое ощущение, что у меня челюсти сводит.
– Очень жаль это слышать, Изи, – сочувственно откликнулся ковбой.
Ее светло-голубые глаза блестели, словно стеклянные. Взгляд кокаинистки, как у пластмассовой куклы. Она продолжала мазать бальзамом свои и без того ярко-красные губы.
– Предлагаю полцены за полсеанса. Пятьдесят долларов затри минуты. Годится?
– Три минуты – большой срок, – ответил ковбой и выдал бритоголовому две купюры по двадцать и две пятерки.
– Вот и хорошо. А то я совсем выдохлась. Как тебя зовут?
Он бросил быстрый взгляд в сторону бритоголового, который удалился в свой закуток в конце коридора. Там, куда он ушел, на стене висела табличка «выход».
– Трэвис, – сказал он. – Как того парня в «Аламо».
– В каком Аламо? – переспросила Изи. Он не ответил. – Мне нравится твоя татуировка. Очень сексуально.
– Я тоже так думаю.
Она кивнула ему на кабинку с номером «двенадцать», закрыла за ним дверь и сама вошла в соседнюю.
Теперь их разделяла тонкая картонная перегородка с дыркой, прорезанной на уровне паха.
– Тебе помочь? – спросила она. В ее кабинке были мусорная корзинка, стул, песочные часы на цепочке и пачка гигиенических салфеток «Клинекс». Она перевернула часы.
– Нет, я готов. – Ковбой расстегнул молнию, спустил штаны и придвинулся к отверстию.
Изи уселась на стул и принялась за работу, параллельно изучая обломившийся ноготь.
– Тебе доводилось видеть мои фильмы, Трэвис? – поинтересовалась она, не прекращая облизывать.
– Я видел «Суперплут», ты там была великолепна.
– Спасибо.
Изи помолчала, занятая делом, потом спросила:
– А что тебе больше всего понравилось?
– Когда ты была с тремя парнями. Класс!
– Ага, мне тоже это нравится. Трэвис, а тебе нравится, что я сейчас делаю?
– Конечно. – Он улыбнулся, прижимаясь щекой к перегородке. – Продолжай.
Она бросила взгляд на часы. Боже, в этой дыре время ползет как черепаха! Ну ничего, это все временно. В пятницу она возвращается в Лос-Анджелес. Агент нашел для нее фильм, три дня съемок, а потом – самолет на Гавайи, где ждет богатый араб. От этих арабов немного воняет, но зато они любят порно, потому что у них в Арабии такого нет. Во всяком случае, у арабов куча денег, которые они швыряют направо и налево, и она знает двух актрис, которые вышли замуж за шейхов и уехали туда жить. Изи пыталась представить себе, что это за жизнь – в странах, которые похожи на один сплошной пляж Малибу. Удовлетворяешь прихоти какого-нибудь араба и живешь в замке. У нее тоже может быть такое. Все возможно.
– Кусни, – попросил Трэвис. – Сильнее. Давай. Изи. Сильнее!
Она трудилась, поглядывая на часы.
– Я твой большой поклонник, Изи, – сказал Трэвис. – Месяц назад я видел тебя в «Шлюхе». Сильней! Это же не укус! Я видел тебя в «Шлюхе». Классная картина! Мне бы такую работку, чтобы снимать такие картинки! Я бы справился!
Она хмыкнула. Секунды ползли.
– Я видел тебя в «Трех Крестах», в Лос-Анджелесе, – продолжал тот. – Ты раздавала автографы. Ты на моем билете расписалась?
?то-то с часами, решила она. Потом почувствовала, что он вздрагивает, и приготовила «клинекс».
– Я люблю тебя, Изи, – сказал Трэвис. – Подожди минутку. Постой. – Он отодвинулся от дыры. – Я тебя люблю, слышишь?
– Конечно, – откликнулась она. – Давай, Трэвис, завершим наше дело.
– Обязательно. Только подожди. – Он достал из расшитой серебром кобуры «кольт» сорок пятого калибра. С изысканной гравировкой и перламутровой рукояткой. На поясе – патронташ с тремя десятками патронов, как минимум. – Ты мне столько раз снилась. Такие яркие сны!
– Ну давай, Трэвис! – Она услышала металлический «щелк». Что еще придумал этот псих? – Давай, парень!
– Держи шире, – сказал он и сунул в отверстие дуло «кольта». – Чери Дэйн я тоже любил, – добавил он. С той стороны послышался рвотный спазм.
И спустил курок.
Гулко грохнул выстрел. «Кольт» дернулся в руке.
Он услышал, как упало со стула ее тело. Он вытащил револьвер и увидел, как с окровавленного дула капает.
Затем быстро застегнул штаны и пнул ногой в дверь кабинки.
Хлипкая дверь слетела с петель. Бритоголовый уже вскочил – этакая потрясенная гора плоти. В какой-то из кабинок распахнулась дверь. Из нее выскочила девица восточного вида, увидела «кольт», истерически завизжала и захлопнула дверцу обратно. Из другой выглянул мужчина; скуластое лицо исказила гримаса ужаса.
Трэвис выстрелил. Пуля попала мужчине в ключицу и сшибла с ног. От падения тела кабинка сложилась, как карточный домик. Трэвис с горящими глазами двинулся в сторону выхода, по пути наобум стреляя во все кабинки. В тесном пространстве выстрелы звучали оглушительно; картонные стенки разлетались на куски. Начался настоящий бедлам – отовсюду слышались вопли, визги, проклятия, призывы к Богу… Бритоголовый сунул руку в карман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64