– Мы могли бы покататься на лыжах. Эти леса отлично подходят для бега на длинные дистанции.
– Длинные дистанции от нас не уйдут. Терпение, мышка.
Терпение. Он всегда так говорил, но знал ли он, насколько она терпелива? Тэффи сама не понимала, откуда у нее берутся силы так долго мириться с тем, что их отношения топчутся на месте. Уже январь, а он еще не…
Нет, нет и еще раз нет, мысленно оборвала она себя. Я не должна думать об этом.
Лучше она вспомнит о хорошем. Они вместе катались на лодке, занимались серфингом, играли в теннис и сквош с другими парами, принадлежащими к его клубу. Однажды Поль даже взял ее на конную прогулку, хотя она ему явно понравилась меньше, чем Тэффи.
«Совсем не то, если лошадь не твоя собственная», – заметил он тогда и ничего больше не сказал.
Тэффи могла понять такую точку зрения, но так и не узнала, есть ли у него самого лошадь или лошади. Если и есть, то там, куда он ее не приглашал, в доме, о котором он никогда не говорил с ней. Иногда он неожиданно исчезал с вечера пятницы до утра понедельника, и потом она узнавала, что ему пришлось провести уик-энд в Федеранж-сюр-Мозеле, он просто ставил ее об этом в известность…
Ну, вот я опять, подумала она и усилием воли вернулась к реальности.
Зимний лес был по-своему прекрасен. Утром воздух напоминал охлажденное вино, а сейчас его смягчил снег, дышалось легко. В пятницу, накануне, они танцевали до утра, позавтракали сонные и поднялись по райской лестнице в спальню, где за два часа отлично отоспались.
На прошлой неделе Поль впервые привел ее в свой фехтовальный клуб. Сердце Тэффи забилось быстрее, когда она вспомнила, как после нескольких изящных схваток он снял маску и открыто улыбнулся ей через весь зал. Она тут же подбежала к нему с полотенцем, и он прижал ее к своему разгоряченному телу и поцеловал на виду у всех. Значит, он не хочет скрывать от всех, что они…
Что они – что? – устало спросила себя Тэффи. Кто мы друг другу? Он никогда даже не заикался, что…
Нет, она даже в мыслях не осмеливалась произнести это слово. Он не произносит его, так и она будет молчать.
Но выражаться это может по-разному, и она воскресила в памяти Рождество. В начале декабря она провела один из своих одиноких уик-эндов за вязанием шапочки, так гармонировавшей с его любимым свитером с геральдической символикой. Она подарила ему ее на Рождество, кажется, ему понравилось, и в ответ он вручил ей сверток, такой маленький, что у Тэффи перехватило дыхание, пока она его открывала.
Но в небольшой, обитой шелком коробочке лежала всего лишь заколка для шарфа. Теперь Тэффи не расставалась с ней, золотой мышкой с пушистым хвостом и зелеными глазами из камня, который он назвал шпинелью, но все же…
Шпинель, хмыкнула она, когда дорога под колесами пошла в гору. Я не заслуживаю драгоценных камней, только полудрагоценных, и мы ездим с ним куда угодно, но не в то место, которое ему дороже всего.
Это была одна из тех многочисленных вылазок по городам и весям Великого герцогства, которые они совершали. Тэффи нравились все эти деревушки и городки, Клерво и Ларошет, Бофор и Дикирх, но они никогда не были в Федеранж-сюр-Мозеле. Поль как будто старался держать ее как можно дальше оттуда: они вообще не были на Мозеле. А когда Тэффи попыталась повернуть к Мозелю сегодня, Поль твердо заявил:
– Нет, поедем по другой дороге. Тебе пора увидеть Вианден.
Поэтому они доехали до Эхтернаха, а потом на велосипедах поднялись лесной дорогой на тридцать один километр вверх по реке и въехали в извилистые, вымощенные булыжником улочки Виандена. Как Поль и предсказывал, Тэффи сразу же влюбилась в невзрачную церковь с черепичной колокольней, замок с башнями, ратушу с черепичным куполом и, конечно, в ресторан с обеденным залом, нависшим над рекой. Его владелец необычно долго разговаривал с Полем и оставил того в грустной задумчивости.
– Мы обсуждали «эльблинг» этого года. Это такое вино, маленькая дикарка… – добавил он, видя ее замешательство. – Он купил немного у нас… скорее, у моей матери, – поправился Поль, вздохнув.
– Ты был бы рад, если бы он покупал у тебя, правда?
– Кто родился виноделом, остается им навсегда, – сказал Поль, невидящими глазами уставившись в меню. – Ну что ж, теперь уже недолго… – Он тряхнул головой и стал торопливо перелистывать страницы. – Как насчет цесарки по-люксембургски?
Тэффи даже не раскрыла меню.
– Что «теперь уже недолго»?
– Или пулярки в рислинге?..
– Если ты хочешь обосноваться… дома, – выговорить это слово ей было трудно, и она запнулась, – и управлять виноградником, почему ты этого не делаешь? Что тебе мешает?
Может быть, ему мешает она? Может быть, он ждет, пока перегорят их чувства и они расстанутся, прежде чем он возьмет в свои руки бразды правления в Федеранже? С мгновенно пересохшим от волнения ртом Тэффи наблюдала за выражением его лица. Но его губы оставались плотно сжатыми в одну прямую линию, а глаз она не могла увидеть из-за того, что Поль уткнулся в меню.
– Что тебе мешает? – настаивала Тэффи, готовая выслушать горькую правду.
– Вопросы, вопросы…
Как обычно, ответа она не получила. И почему-то оказалось, что она не такая голодная, как сама думала. Хотя в омлете было только два яйца, Тэффи так и не смогла его доесть.
Почему Поль не допускает ее в такую важную часть своей жизни? Это может означать только одно: в будущем он вернется в Федеранж без нее.
Она была не более чем короткое городское увлечение, иностранка, ненадолго привлекшая его внимание – до тех пор, пока он не вернется к земле и реке, которым всегда принадлежал. И если после того, как Поль ее бросит, Тэффи некуда будет идти и нечего делать всю оставшуюся никчемную жизнь, то, значит, ей не повезло в игре, которую она начала так легко пять месяцев назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43