Арестуйте его и задержите до моего возвращения.
– Но он ничего плохого Мобилу не сделал и никак не помешал нашим торговым операциям. Насколько мне известно, он действует как независимый торговец, строго в рамках закона. Ваши инсинуации, будто он пират, меня глубоко огорчают.
– А меня нет. Информация, собранная в ваших тавернах, не требует дополнительных доказательств. Брэнд купил здесь работорговое судно и оснастил его шестифунтовыми пушками. Стоит ли мне продолжать, губернатор?
Бьенвилль выругался про себя. Болтуны, не могут держать язык за зубами! И все же он не должен позволить высокомерному англичанину одержать верх.
– Конечно-конечно, если вы представите мне доказательства…
– Мое слово, сэр, вполне достаточное доказательство.
Губернатор склонил голову в знак согласия:
– Разумеется. А другое судно, сэр?
– Английский корабль «Шпага Корнуолла». Сорок орудий на борту да команда мятежников в придачу. Его капитан – женщина, некая Мари Рейвен.
Бьенвилль не мог скрыть изумления:
– Англичане позволяют женщинам уводить свои корабли?!
Заметив, как побледнел капитан, он поспешно опустил глаза.
– Не забывайте о том, что я вам сказал. Выполнив мои условия, вы можете рассчитывать на мое снисхождение.
Снисхождение? Нет, это уже слишком! Губернатор Жан Батист ле Мойн, сир де Бьенвилль медленно поднялся с места.
– Я подумаю над тем, что вы мне сказали. А теперь прошу извинить, меня ждут другие дела. Не уверен, что вы будете на Мобиле желанным гостем, капитан.
– А я здесь вовсе и не гость. Всего хорошего, сэр.
Как только дверь за Грегори закрылась, Джон Ло снова появился в комнате. Лицо его потемнело от гнева.
– В следующий раз мы лучше подготовимся к его прибытию. Мне доставит особое удовольствие потопить его корабли. Посмотрим, что он тогда запоет, этот капитан!
– Вы шутите, конечно?
– Мы находимся очень далеко от Англии, Жан Батист. – Ло принялся возбужденно расхаживать по комнате. – Брэнд должен мне изрядную порцию золота, и не надо забывать об этом.
Бьенвилль пожал плечами:
– Давайте сначала пообедаем. Торопиться некуда. Друг мой, мы находимся далеко и от Франции тоже. Я не сомневаюсь в том, что англичане ни перед чем не остановятся после такого унижения – подумать только, женщина захватила их корабль! Что же касается Брэнда… пусть сначала отдаст золото. Когда расквитается с долгом, всем обязательствам конец. Вот тогда и посмотрим.
Губернатор Мобила рассеянно слушал жалобы супруги, сводившиеся к тому, что жизнь в этой колонии в Луизиане, во-первых, несовместима с ее воспитанием и положением, во-вторых, для него это назначение просто оскорбительно и, в-третьих, это не место для их дочери.
Пока она продолжала свою обвинительную речь, Бьенвиллю стало тесно и жарко в жилете и сюртуке.
– Может быть, этой весной… – пробормотал он.
Мадам Бьенвилль отбросила салфетку.
– Я это слышала уже сотни раз, месье! – Она резко отодвинула стул. – Вероятно, вы надеетесь, что этой весной океан высохнет, но тогда я сумею добраться до Парижа в экипаже одна.
Дверь с громким стуком захлопнулась, и каблуки разгневанной дамы застучали по коридору.
Анжелика, оставшись за столом, наклонила голову набок и меланхолично разглядывала пурпурно-красное вино в своем бокале.
– Мама не выносит, когда ее не принимают всерьез. – Она вздохнула. – А мне здесь нравится. Париж скучный. Мне интереснее в Мобиле.
Бьенвилль почесал затылок под париком. На жалобы жены можно не обращать внимания, но вот по поводу дочери он действительно испытывал тревогу. Прекрасный обольстительный цветок в диком саду, населенном самцами с их ненасытными аппетитами. А тут еще этот Брэнд, от которого одни неприятности. Пират, разбойник, он полностью завладел вниманием Анжелики в тот раз, когда Джон Ло привез его в элегантный особняк губернатора. Неудивительно, что ей нравится в Мобиле. Где еще она познакомилась бы с таким потрясающим красавцем?
– Я иду к маме. Ты придешь поиграть с нами в карты?
– Конечно. Пойди успокой ее, я скоро.
После ухода дочери губернатор погрузился в раздумья.
Сколько трудностей с этой колонией… Агрессивность Джона Ло, угрозы капитана Грегори, постоянные проблемы с торговлей, болезнями, индейцами и сотни других мелочей, не говоря уже о непрекращающихся жалобах супруги и капризах дочери. Он налил себе еще бокал. Интересно, не покраснел ли у него нос, как бывало всегда в тех случаях, когда он выпивал лишнего или лгал?..
Целую неделю зимний шторм, сотрясавший Мистере, держал всех взаперти.
Моряки ели, пили, играли и развлекались с женщинами – все, кроме Форликара, который теперь имел дело только с Хоуп. Она и сама, возможно, впервые за всю свою беспорядочную жизнь, казалось, склонна была ограничиться одним мужчиной.
Для Мари вся эта неделя прошла в сплошном блаженстве. Впервые с тех пор как ее увезли с Мистере, она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Ночи она проводила в объятиях Джейсона, и тогда ей казалось, что все годы унижений и боли растворялись в его ласках и нежных словах. Утро встречало ее дождем и холодным ветром, но от них она чувствовала себя надежно защищенной объятиями любимого.
Когда в конце концов показалось солнце, каникулы окончились и обе команды, отдохнувшие и отоспавшиеся, принялись за работу. Корабли следовало вычистить, покрасить и привести в порядок. Более сотни моряков с помощью кое-кого из местных жителей с готовностью принялись за дело. Капитаны и их помощники в мельчайших деталях обсуждали предстоящую кампанию. Джейсон при поддержке Форликара и Рамада взял общее руководство в свои руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92