Кортель подошел к нему и посмотрел в лицо. И тут же его узнал: это был Альфред Вашко – двоюродный брат убитой Казимиры. Он тяжело дышал раскрытым ртом.
Подъехала машина. Кортель сел рядом с водителем и взглянул на часы. Был уже первый час, звонить Басе поздно, но сегодня он все равно не позвонил бы ей…
Допрос инспектор начал утром следующего дня. Длинные руки Вашко беспомощно лежали на коленях. Инспектор закурил сигарету и стал просматривать протокол. Он никогда не начинал разговор с ходу. В кабинете стояла тишина и только слышалось тяжелое дыхание Вашко.
– Расскажите подробнее, что вы делали вчера вечером, – сказал наконец Кортель.
– Вы же знаете…
– Рассказывайте…
– Ну, мы кончили работу в мастерской около семи, потом я пошел домой, поужинал и поехал на Черняковскую.
– Зачем?
Вашко заколебался. Кортель знал это состояние допрашиваемых, когда те еще раздумывают, стоит ли говорить правду, молчать или же все отрицать… Они лихорадочно отыскивают самую удобную версию, начинают с вранья, потом отступают и вконец запутываются. Вашко создавал впечатление человека, лишенного воображения, думал медленно; ночи, проведенной им в камере, видно, не хватило для создания легенды, которую можно было бы всучить следствию. Понимая это, Кортель выбрал достаточно простой, но почти всегда срабатывающий метод допроса.
– Я предупреждаю, на вас может пасть подозрение в убийстве вашей сестры Казимиры Вашко, – сказал он сухо.
Парень вскочил со стула и, чуть наклонившись над столом, забормотал:
– Я… пан… я же ее пальцем никогда не тронул! Я ее… Нет! – вскрикнул он. – Это он вам так сказал. Он врет!
– Сядьте! – резко перебил его Кортель. – Для вас единственное спасение – говорить правду!
Сколько раз Кортель повторял эту фразу! Он подумал, что опыт однажды подведет его…
– Я не буду врать, – сказал тихо Вашко.
– Увидим. Когда вы узнали о том, что Пущак дружит с вашей сестрой?
– Давно, очень давно… несколько месяцев назад.
– Она вам об этом сама сказала?
– Нет. Она была замкнутой, извините. Только несколько недель назад шепнула матери, что выходит замуж за шофера, который купил такси. Радовалась…
– Откуда вы это узнали?
– Я их видел.
– Вы следили за ней?
Альфред Вашко молчал.
– Вы ходили за ней?
– Ходил, – подтвердил он. Его взгляд не казался теперь усталым, парень смотрел куда-то в пространство, как бы забыв о том, где он находится. – Да, – говорил он. – Пущак сажал ее в такси и вез за город. На Медзошинский Вал. – Он едва сдержал проклятия. – Она соглашалась на все, потому что у этого типа были деньги и он обещал жениться на ней. Она была дурочкой. Наивной. Я все знал! – снова взорвался он. – Я мог бы рассказать ей, что он женится на другой, но мне было жалко ее…
– За Пущаком вы тоже следили?
– Следил, – сказал он равнодушно. – Она возвращалась домой счастливая, вся накрашена, а я… – Он вдруг съежился на стуле и протянул перед собой руки, опираясь толстыми пальцами о стол. – Мать знала. Мать говорила мне: «Она же сестра тебе…» Ну и что, что сестра? – крикнул он. – Ну и что? Не родная же… Он не убил бы ее, если бы…
– Откуда вы знаете, что он убил?
Вашко взглянул на Кортеля, глаза его были почти белыми.
– Можете не верить, – пробормотал он. – Я видел Пущака, когда он вылезал из такси на площади Инвалидов.
Значит, во время первого разговора Вашко врал. В тот день он не был ни в мастерской, ни дома.
– Вы видели его на площади Инвалидов? – повторил Кортель. – Что вы там делали?
Парень испугался. Спросил, можно ли закурить, и, получив разрешение, стал жадно затягиваться…
– Что делал? – повторил оп. – Ничего… Я пошел вслед за ней, как всегда. Увидел, что она вошла в виллу… Я немного покружил по Каневской, возвратился на площадь. И тут Пущак подъехал на своем такси, вышел из машины и пошел тоже туда… за ней… А я домой… Ждал всю ночь… А утром пришла милиция…
– Вернемся еще раз к этому, – сказал Кортель.
Инспектор подумал, что Альфред мог быть на вилле и до прихода Пущака, а также и грабителей. Как долго он гулял по Каневской, если на самом деле гулял? Предположим, что Казимира сделала бутерброды, в это время пришли грабители, за ними Пущак… А может, Пущак появился раньше?
– Вы не смотрели на часы? – спросил Кортель.
– Когда? Тогда? У меня нет часов. Дома только будильник.
– Сколько приблизительно времени вы ходили по Каневской?
– Долго.
– Как долго? Двадцать минут? Полчаса?
– Пожалуй, так, – сказал он неуверенно.
– Кого-нибудь видели?
– Только прохожих. Как всегда на улице. Их было мало. Вообще-то я не смотрел, – добавил он.
Вашко обмяк, сидел ссутулясь. Кортель знал, что усталые и равнодушные люди в таком состоянии обычно не врут, а либо молчат, либо говорят правду.
– Когда вы решили шантажировать Пущака?
– После ее смерти…
– Сразу же после ее смерти?
– Нет, прошло дня два… Он должен был мне заплатить, – сказал Вашко резко. – Я решил, что он должен платить мне всю жизнь. Я говорю правду.
– А не пришло ли вам в голову, что прежде всего следовало объясниться в милиции и рассказать все, что знаете о Пущаке?
– Нет, не пришло, – голос его звучал искренне. – Это не мое дело. Мне надо было, чтобы он платил мне всю жизнь за ее смерть. С него причиталось мне…
– Кто-нибудь знал о том, что вы пишете анонимку?
– Я все это один делал. Матери ничего не говорил, ровно столько, чтобы она держала язык за зубами. Я не вру, извините… Я хотел пойти к нему сам и потребовать открыто, но подумал, что если человек будет знать меня, то меньше будет бояться. Мне нужен был его страх больше, чем эти деньги.
Кортель больше уже не задавал вопросов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45