– Здравствуйте, Анечка!
– Добрый вечер, Сергей Львович!
– Рад вас слышать!
– Взаимно. Сергей Львович, извините, что беспокою, но из-за этой аварии места себе не нахожу. Вы ничего не выясняли?
– Да выяснял, конечно. Мне это тоже не нравится. Прошло всего два месяца после тех событий – и такое происшествие. Сегодня весь день прозванивался по своим каналам – пока безрезультатно.
– В каком смысле?
– Я имею в виду, что выяснить причастность Кармановой к этой аварии не удалось. Пока, во всяком случае. Но я этого дела не оставлю, не волнуйся, Анечка, если там хоть что-то сомнительное будет, мои ребята шанса не упустят. Ты лучше скажи, как там Виктор?
– Леша говорит, что отправил его в Москву.
– А куда?
– Я пока не знаю. Леша, когда звонил, спешил очень.
– Ладно, я сам выясню. Ты когда приедешь в Москву?
– Постараюсь побыстрее. Мне нужно статью закончить, а потом буду свободна. Я позвоню вам обязательно, Кузнечик ведь ждет.
– Мы тоже ждем, Анечка. Ты столько для нас сделала, дочка, ты теперь нам родная.
– Спасибо вам, Сергей Львович! – растрогалась я. – Передавайте всем привет от меня.
– Обязательно. А ты Алексею от нас. Если у меня будут новости – сообщу. Ну все, будь здорова!
– До свидания, Сергей Львович!
Разговор с Левандовским меня не успокоил. Он тоже подозревает, что в этом замешана Жанна. Притихшие было сомнения, урча от нетерпения, набросились на меня снова. Так, похоже, выход один – с головой в работу.
Следующую неделю я фанатично трудилась над статьей, да так, что напугала своим энтузиазмом всех, даже Людочку, а ее напугать сложно. Во всяком случае, когда я принесла готовый материал, мне выплатили гонорар сразу, не дожидаясь выхода статьи – случай для нашей газеты неслыханный.
А в полюбившемся мне супермаркете мое вздернутое состояние тоже не осталось без внимания. Обслуживали меня исключительно вежливо, неподалеку неизменно маячил кто-то из охраны, вероятно, на случай неожиданного приступа буйства. Иногда ко мне присоединялась Таньский, и уж мы с ней оттягивались вовсю! Вчера, например, решили уделить повышенное внимание ряду хозяйственных прибамбасов – всякие там чистящие, моющие, освежающие и прочие средства. Мне действительно нужен был ополаскиватель для белья, но на глаза попалась синяя таблетка для унитазов – знаете, здоровенная таблетища, эдакий синий цилиндр сантиметров пяти-шести в диаметре и трех-четырех в высоту, их бросают в бачок унитаза для дезинфекции и подкрашивания воды. Обычно я не читаю, что написано на упаковке, но после случая с ребрышками это мое любимое занятие, столько всего интересного узнать можно! Вот и сейчас, вчитавшись, я тихо хихикнула. Таньский вопросительно посмотрела на меня. Я подсунула ей упаковку и показала пальцем нужное место. Подруга вытаращила глаза, а потом хрюкнула. Охранник Коля, которому сегодня досталась сомнительная честь нас сопровождать, нервно заозирался. Я же, схватив упаковку, понеслась прямо к нему. Следом, бренча тележкой, рулила Таньский. Придав лицу максимально истерическое выражение, я начала тыкать упаковкой охраннику в лицо:
– Это что, это что, я вас спрашиваю?
– В смысле? – строгим голосом уточнил Коля, но дрожащая рука, которой он пытался отодвинуть таблетку от своего носа, выдавала его состояние.
– А вот, инструкция, читайте!
– И что тут не так? – удивился Коля, несколько раз перечитав пять строчек.
– Ну как же, вот, смотрите, написано: «Не глотать».
– Что, серьезно? – обалдел секьюрити. – А я и не заметил. Вот же чушь какая!
– Вы не правы! – прижала я к груди руки. – О, как вы не правы! Это очень правильное указание, потому что, например, моя подруга, – показала я на Таньского, стоявшую с радостно-идиотским выражением лица, – обожает эти таблеточки, она неоднократно пыталась их проглотить, пока я не указала ей на инструкцию, а мы ведь женщины умные, верно, Танечка, мы все делаем по инструкции, вот она и оставила попытки их глотать.
– Ну-у-у, э-э-э, вы молодцы, девочки, – заблеял охранник, взор его заметался по залу в поисках подмоги. – Что же вас не устраивает, я не понял?
– Экий, вы, Коленька, несообразительный, – я укоризненно покачала головой. – Руководство магазина обязано дополнить инструкцию, раз уж производители не удосужились, хотя я им неоднократно писала!
– Чем дополнить? – Коля впал в транс.
– Надо дописать: «Не грызть»! – торжественно произнесла я, Таньский выхватила у меня упаковку, прижала к груди и, радостно облизнувшись, пустила слюни.
Занавес.

ГЛАВА 4

Автобус, мягко покачиваясь, в очередной раз проверял точность измерения расстояния от нашего города до Москвы. Ехать было не то чтобы долго, на машине вообще около двух часов, но автобус – это вам не какой-нибудь юркий автомобилишко, это о-го-го! Или э-ге-ге, если это «пазик» или «лазик». Но я ехала на «ого-го», то есть на относительно новом междугородном «Икарусе», который считал ниже своего достоинства разгоняться больше, чем на 60 км/ч, солидно пыхтя, протискивался к перронам всех райцентровских автовокзальчиков, мрачно сверкая фарами, отдыхал там минут по двадцать – короче, путь до Москвы на «о-го-го» занимал больше пяти часов. Пора, милочка, пора освоить премудрости вождения, сдать на права и обрести наконец свободу передвижения.
А пока, сидя у окошка и наслаждаясь «очаровательными» видами, характерными для поздней осени, я пыталась отбиться от навязчивых строчек, вертевшихся и зудевших у меня в голове:
Серый город, серый снег,
Слякоть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13