– Если бы ты ушла из Троельги, Щёкин бы попросту запил, - сказал Моржов.
– Ну, потом бы мы встретились…
– Где? - усмехнулся Моржов. - Из МУДО тебя бы уволили. А Щёкин не гуляет по улицам, не ходит на дискотеки. Нигде бы вы не встретились, кроме как на работе. Вот куда бы ты пошла работать?
– В школу…
– Это как с мыльной фабрики перейти на шильную. В школе такие же упыри, как и здесь, только их больше в сто раз. Ты бы спеклась через месяц. Есть другие варианты работы?
– Ну…- Соня колебалась, говорить или нет.- Ну… меня Лёнька звал, обещал устроить… У меня с ним подружка там…
– Ленчик? - изумился Моржов. - А вы знакомы?
Он сразу вспомнил, как Ленчик кормил Сонечку шашлыками.
Соня кивнула, и Моржов даже при луне увидел, как густо она покраснела.
– А ты в курсе, что за работа у Ленчика? - вкрадчиво спросил Моржов.
– Ну… как бы… Так - что?… За деньги же…
Соня мямлила, и Моржов так и не понял, знает ли она специфику деятельности Ленчика. Впрочем, не всё ли равно? Похоже, что предсказанный им вариант работы Сонечки вне МУДО - «у кавказцев на рынке» - был ещё не худшим. Если бы Сонечка попалась в лапы Ленчика и Сергача, она бы не выкрутилась, будь хоть трижды девственницей. А может, она и выкручиваться бы не стала? Не похоже, чтобы она была способна на какие-либо выкручивания.
– Сонечка, дитя, а чего бы ты хотела сама? - спросил Моржов.
– То есть?… - растерялась Соня.
– Ну, где работать? Чем жить?
Соня посмотрела на Моржова и жалко улыбнулась - беспомощно и виновато.
– А сколько денег тебе надо в месяц?
– Ну… не знаю…
– А чего бы ты не захотела делать ни за какие деньги?
– Ну… вы так спрашиваете… - совсем смутилась Соня.
– А что тебе вообще в жизни надо?
Соня затравленно смотрела на Моржова, и Моржов почувствовал, что сейчас она опять заплачет.
Он обнял её, притиснул к себе и стал целовать в макушку.
– Ну-ну-ну, - опять зашептал он. - Я же сказал, со мной никто тебя не обидит…
Они стояли уже возле елового мыса на повороте просёлка. Просёлок убегал вверх - на гору к деревне Яйцево. Хорошо утоптанная тропа вела от просёлка вниз, к Талке, над которой висел перекидной мост.
– Пойдём покачаемся, - предложил Моржов.
Он достал фонарик, взял Соню за руку и повёл по тропе, светя Соне под ноги, а сам шагал в травах. Колени сразу намокли от ночной росы. Друг за другом они осторожно взошли по лесенке и ступили на узкий висячий мостик, который под ногами тотчас норовисто дрогнул. Перила здесь заменяли железные тросы. Соня ойкнула и схватилась за левый.
– Держись сразу за оба троса, - посоветовал Моржов и лёгким шлепком по заду послал Соню вперёд.
Раскинув руки словно крылья, Соня неуверенно шла по хлипким досочкам настила. Моржов, приотстав, любовался Соней - вынужденно-раскрывшейся, а потому вдвойне желанной. Видимо, в недрах Моржова виагра поднимала свою змеиную голову.
– Я дальше боюсь… - на середине моста призналась Соня. - Там вовсе вихляется всё…
– Тогда давай посидим здесь, - согласился Моржов.
Они сели на край настила рядышком и свесили ноги. Моржов опять обнял Соню за талию, невесомо коснувшись рукой Сонечкиной груди. Грудь была уже готова, только нажми кнопку.
Но Моржов не спешил нажимать, глядел в глубь тёмной долины. Полураздетая луна брела по мелководью небосвода, рябого от звёзд. Рябила и Талка, но её мерцание то разгоралось, то гасло. Пульс фонарей железной дороги улетал вдоль чёрного склона горы, частил и наконец сливался с пульсом июньского созвездия Девы. На горизонте горела дымка огней города Ковязин. Откуда в Ковязине вдруг взялось столько света?… Для полночи света вообще оказалось как-то чересчур много…
Не глядя на Соню, Моржов был уверен, что рядом с ним уже сидит мерцоид. Как выяснилось, с Сонечкой всё было просто. Ну, понятно почему: ПМ. У Сонечки с миром была отнюдь не механическая связь - с изогнутыми шатунами, кривошипами и дифференциалами логики, с перекладом векторов приложения сил и редукторами для ступенчатой смены ритма. Связь была какая-то природная, вроде магнитного притяжения, - напрямую. Манёвры ухаживаний Сонечке не требовались. И чего кому в Сонечке могло не нравиться? Идеальная женщина для идеального мужчины.
Моржов для выразительности кульминации (виват, Голливуд!) вдруг решил ещё добавить спецэффектов, снова включил фонарик и направил луч в реку.
– Ух ты!… - восхитилась Сонечка, слегка наклоняясь, как яблоня, и укладывая свою грудь на ладонь Моржова, как яблоко.
В столбе света сквозь воду виднелись зыбкие камешки на дне Талки; бок угловатого валуна, из-под которого развевались жёлтые пряди подводных трав; чёрные рыбы, что вместе со своими тенями крутились так, словно они чего-то здесь потеряли. Моржов хотел переместить луч, но фонарик вывернулся из его руки и полетел вниз. Под мостом негромко и неярко бултыхнуло брызгами и искрами, а потом под дрожью течения Моржов снова увидел свой фонарик, продолжающий светить и на дне. Перед фонариком, отбросив раструбы теней, уже висели две рыбины, одинаково играющие хвостами.
Рука освободилась, и Моржов принялся расстёгивать пуговки на рубашке Сони. Объяснять чего-либо Соне не требовалось. У Сони, конечно, не было стимула отдаваться Моржову - но и не было стимула возражать. Ключ от Сонечкиной недоступности был даже не спрятан; он просто лежал сверху на комоде ПМ среди прочих девчоночьих безделушек.
Моржов бережно положил Сонечку на спину прямо на тёплые доски настила и раскинул Сонечкину рубашку - словно развернул обёртку подарка. Моржов слегка похлопал Сонечку по бедру, и Сонечка сама немного приподнялась так, чтобы Моржов стянул с неё брюки и трусики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160