Как же ты-то будешь без нее, мой мальчик? Разве ты не из терноносцев?
Ричард положил ребенка на руки няньки, подошел к дверям и давай выкликать Гастона Беарнца, дофина Овернского, Меркадэ и самого черта! Епископ Солсбери прибежал на крик короля.
— Епископ! Ты должен сегодня сослужить мне службу! — промолвил король Ричард. — Садись на корабль и отчаливай живо, дружище! Доплывешь до Бордо, а оттуда, верхом, по болотам, за Анжер. Там ты сорви для меня ветку терновника — и духом назад! Мне ее необходимо иметь, говорю тебе — так поезжай! Торопись, епископ! Бог да будет с тобой!
Епископ начал было бормотать:
— Но, государь…
— Я тебе больше не государь, если твой корабль еще будет виден на закате! — возразил Ричард. — Зови меня тогда, скорее, князем дьявола! Пойди, повидайся с моим канцлером, снеси ему мой перстень, да ничего не забудь! Убирайся же, да живо назад!
— О, государь, постойте! — воскликнул в отчаянии епископ. — Да ведь до Пасхи терна не будет, а у нас еще только первый Спас!
— Бог сотворит чудо, я уверен! — возразил король. — Ступай же!
И, буквально вытолкав епископа за дверь, он вернулся к Жанне. Она лежала в глубоком обмороке. Это опять привело его в бешенство, но уже иного рода. Он грохнулся на колени, потом подхватил ее на руки и принялся носить по комнате. Он кричал на всех святых и на самого Бога, вытворял всякие безумные выходки и только одну разумную вещь упустил из виду — позвать врачей. Наконец, вошел аббат Мило, он спас Жанну от него для дальнейших предопределений Господа.
Придя в Замок к королеве, граф Сен-Поль застал там маркиза. Беранжера тоже лежала бледная, дрожащая, и то сжимала, то разжимала свои маленькие ручки. Монферрат стоял у нее в головах. Три из ее дам окружали ее на коленях, шепча ей что-то на ее родном языке и предлагая то апельсиновой воды, то леденцов, то опахало из перьев, Сеп-Поль остановился так, чтобы она могла его видеть, и преклонил колени.
— Мадам! — обратился он к ней. — Как здоровье вашей милости?
Маленькая женщина вздрогнула, но не проявила никакого внимания.
— Государыня! — начал опять Сен-Поль. — Я — пэр земли французской, но прежде всего я — рыцарь! Я дерзнул сюда явиться, чтобы послужить вашей милости, вместе с моими людьми. Прошу вас вымолвить хоть слово!
Маркиз сложил руки. С его широкого белого лица было хоть картину писать!
Ладони королевы Беранжеры были в кровь исцарапаны ее ноготочками, содравшими кожу. Она вся побелела, в ее черных сверкающих глазах не было видно зрачков. Когда Сен-Поль заговорил с ней вторично, она вся задрожала до того, что не могла сдержать себя и принялась метаться головой по подушкам. Но вот она заговорила:
— Я страдаю, ужасно страдаю! То, что мне приходится терпеть, превосходит всякое понимание; ни одна девушка не выносила ничего подобного. Где же Бог? Где Мария? Где ангелы?
— Милая наша, дорогая государыня! — заворковали вокруг нее женщины, одна даже погладила рукой по ее лицу. Но королева стряхнула прочь эту руку и продолжала ныть, жалуясь даже откровеннее, чем сама хотела.
— Можно ли так поступать с королевской дочерью, Господи Иисусе Христе? Что ж это за супружество, когда новобрачную бросают в самый день свадьбы?
Она вскочила на своей постели в присутствии мужчин, схватила себя за грудь и завопила:
— Она родила ему ребенка! Он теперь с ней! А я разве не годна для того, чтобы иметь детей? Или здесь никогда молока не будет? О, о… Такого позора я не могу снести!
Она закрыла лицо руками и принялась раскачиваться в кровати.
Монферрат был действительно тронут. Он сказал тихонько Сен-Полю:
На что же мы, рыцари, если можем терпеть такую несправедливость?
— О, Боже! Помоги поправить дело! — промолвил Сен-Поль, всхлипывая.
— И Он поправит, — проговорил Монферрат. — Если мы сами Ему поможем!
Это замечание напомнило Сен-Полю его собственные слова Жилю де Гердену. Он поспешил броситься перед королевой на колени, чтобы запечатлеть свою преданность.
— Дама моя Беранжера! — горячо воскликнул он. — Возьмите меня в свои ратники! Я дурной человек, но, конечно, не такой дурной, как он. Пустите меня сразиться с ним за вас!
Королева нетерпеливо качнула головой.
— Ну, что вы можете поделать против такого славного человека? Он — величайший о мире властелин.
— О, Donicncddio! — рыкнул маркиз. — У меня кое-что найдется, чтобы посбить эту славу— Любезная наша государыня! Мы пойдем помолимся, чтобы Бог послал вам здоровья.
Приложившись к ее ручке, он увлек за собой Сен-Поля, который весь дрожал от наплыва мыслей, пламенным потоком охвативших его.
— О, клянусь моей душой, маркиз! — воскликнул юноша, когда они опять вышли на свет Божий. — Что же бы нам сделать, чтобы загладить эти злодейства?
Маркиз лукаво взглянул на него.
— Прикончить негодяя, который натворил их.
— Но чисто ли мы поступим, маркиз? Нет ли у нас тут каких собственных задних мыслей?
— Дело довольно "истое! Придешь ли ты к Мушиной Башне сегодня ночью?
— Да, да, приду! — отозвался Сен-Поль.
Только смотри, со ной будет человек, который может сослужить нам службу! — продолжал маркиз.
— А! — сказал Сен-Поль. — И со мной тоже. Маркиз почесал нос.
— Гм! — промычал он наставительно. — А кто он, может быть, этот ваш человек, Сен-Поль?
— А вот кто: человек, который имеет столько же причин ненавидеть Ричарда, как и эта бедная дама.
— Да кто же он?
— Поклонник моей сестры Жанны.
— Клянусь Причастием! — — воскликнул Монферрат. — Нас будет целая компания влюбленных.
На том они и распростились.
Мушиная Башня стоит в стороне от города, на песчаной косе, которая раздваивается и как бы двумя крюками охватывает болотину, покрытую пенистым илом, морской травой и отбросами — словом, всем, что только попадается мусору и грязи в стоячей воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114