Мост был не только переправой «берег левый – берег правый», но он служил и пристанищем для калек, нищих, обедневших торговцев, всякого праздного бесшабашного люда. Когда во время ремонта между столбами моста были устроены девять клеток из деревянных брусьев, девятая из них стала любимым местом сбора воров и разбойников. Припозднившихся к переправе прохожих бандиты грабили и часто тут же сбрасывали с высоты в реку, что называлось «прятать концы в воду». Это выражение уже более трех веков широко бытует в народе.
Мост много раз подвергался крупным и незначительным исправлениям, улучшениям. Первые городские Триумфальные ворота, по примеру западноевропейских, были сооружены именно на нем (ко дню взятия Азова, праздновавшегося Петром I в сентябре 1696 года).
В сильное половодье 1783 года Каменный мост значительно пострадал, поэтому в следующий год высочайшим указом было велено его исправить. Инженер Герард для освидетельствования состояния фундамента и дальнейшего ремонта моста предложил отвести в сторону воды Москвы-реки.
При московском главнокомандующем Якове Александровиче Брюсе был прорыт Водоотводный канал (в 1784–1785 годах) длиной в 1 версту 50 сажен. Потом его продлили до 3,75 версты. Канал шел чуть ниже по реке от Крымского моста до Краснохолмского холма, имел рукав возле Москворецкого моста – позднее там был проложен Фалеевский переулок с угла у чудесного здания дома бесплатных квартир меценатов Бахрушиных. К слову, нынешние владельцы этого дома из фирмы «Росснефть» при его косметическом ремонте обнаружили, что вся постройка стоит на сваях.
По приказу графа Я. А. Брюса Москву-реку запрудили против Бабьего городка (один из старых топонимов здесь сохранился – 2-й Бабьегородский переулок). Воду отвели в тот рукотворный канал. В последующие годы на этом канале построили красивые мосты, плотину, шлюзы. Его откосы замостили камнем. В верхней части, у стрелки острова, река Москва подпиралась разбираемой на зиму Бабьегородской плотиной. У Краснохолмского моста канал имел уже два рукава. В одном помещалась Краснохолмская плотина, в другом – двухкамерный шлюз. Благодаря этим сооружениям Водоотводный канал мог служить для мелкого судоходства.
Правда, не всегда плотины были в исправном состоянии. Из газетного сообщения 24 июня 1900 года: «Благодаря порче Бабьегородской плотины, вода в Москве-реке в настоящее время держится сравнительно высоко и доходит до каменных стен, не образуя обычных отмелей. Водоотводный же канал, по которому каждое лето ходили пароходы, теперь представляет совершенно иную картину: он пуст, и прохожие во многих местах переходят с одной стороны канала на другую по его дну. Пароходная пристань также стоит на дне».
Любопытна также и другая информация. До зимы 1885 года повыше Бабьегородской плотины, напротив Бабьегородского городка, существовал лодочный перевоз, который Городская дума много лет сдавала в аренду за 1235 рублей. К той зиме срок контракта истек. Были назначены новые торги. Арендаторы из-за полученных ранее убытков предложили Управе снизить стоимость аренды на 210 рублей. Власти на то не пошли и назначили через газетные публикации новые торги. Однако желавших снять перевоз за прежнюю цену в Москве не нашлось. Тогда вновь появился прежний арендатор – содержатель перевоза. Он снова стал настаивать на занижении суммы до 1025 рублей. Управа же не уступила ни рубля, поэтому перевоз на долгое время здесь был снят, несмотря на то что в нем многие нуждались. Теперь те, кто желал в этом месте перебраться с одного берега Москвы-реки на другой, должны были либо пешком, либо на извозчиках объезжать по Крымскому или Большому Каменному мостам, делая несколько лишних верст. И это было при той ситуации, когда господин Гужон, распоряжавшийся Бабьегородской плотиной с ее пешеходной дорожкой, не позволял никому переходить по ней реку. Получилось так, что и город лишился дохода в 1025 рублей, и москвичи потеряли относительно недорогое и прямое сообщение между берегами.
Что касается инженерных работ на Водоотводном канале, то было отмечено: стародавним строителям не удалось в своей работе добиться его правильного продольного профиля. Поэтому часто после спада весенних вод канал во многих местах пересыхал, а остававшаяся в углубленных местах вода сильно загрязнялась сбросами с фабрик, заводов, с улиц и дворов. Она быстро загнивала и издавала жуткое зловоние. Как отмечала московская санитарная служба, в летнее время канал стал служить источником малярии и других болезней.
Хотя ширина канала в разных местах была непостоянной (от 6 до 34 сажен), по нему плавали речные транспортные средства. В том нетрудно удостовериться, обратясь к тексту заметки одной из московских газет столетней давности: «Московский округ путей сообщения на запрос относительно прекращения конной тяги на Москве-реке в черте города ответил городской управе следующее: „Движение судов по реке Москве производится исключительно с помощью конной тяги, и другой способ тяги вследствие особенных судоходных и гидротехнических условий реки Москвы не получил применения. Поэтому запрещение конной тяги может быть равносильно полному прекращению судоходства. В центральной части города, выше Устинского моста, а равно на всем протяжении Водоотводного канала суда появляются в ничтожном количестве, 10–15 в течение навигации, и главное движение происходит ниже Устинского моста и до Симонова монастыря. В этой части города, которую отнюдь центральной и особенно оживленной назвать нельзя, проходит и останавливается ежегодно около 300 судов, в среднем до двух судов в сутки“.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19