– Люди… Экоса. Слушайте меня…
Мелакон поспешно повернулся к опешившей аудитории.
– Фюрер болен. Напряжение этого дня оказалось слишком сильным для него!
Гилл, поддерживаемый Кирком, собирался с силами, чтобы продолжить. Голос Мелакона, усиленный громкоговорителями, был слышен и в кабине:
– Полагаю, мы должны покинуть зал. Дадим Фюреру возможность отдохнуть!
Кирк увидел, что ручка двери кабины поворачивается. Дверь была заперта и солдат начал колотить по ней. Скоро здесь будет вся охрана здания. А голос Гилла всё креп:
– Люди Экоса! Мы преданы корыстолюбивым проходимцем, который ведёт всех нас к краю бездны. Клянусь вам, Зеон не проявлял агрессии по отношению к народу Экоса…
Бегом вернулся посланный Мелаконом охранник и прошептал ему что-то на ухо. А Гилл продолжал:
– …кроме одного злобного человека. Мелакон предатель, он предал свой народ и всё то, что мы значили для…
Мелакон выхватил у опешившего охранника автомат и, развернувшись, направил его на скрытую занавесью кабину.
– …народа Зеона, – говорил Гилл, – даю слово, что ущерб, понесённый вами, будет возмещён и в дальнейшем вы можете рассчитывать на наше расположение…
Мелакон вскинул автомат и очередь с грохотом прошила зал. Но люди продолжали молча стоять, как в столбняке. Окно в стене кабины разлетелось вдребезги и Кирк молниеносно нырнул вниз, увлекая за собой Гилла.
Мелакон продолжал расстреливать кабину. Айзек выхватил свой пистолет и выстрелил. Удар пули швырнул Мелакона вперёд; агонизируя, он пытался направить автомат на Айзека, но упал мёртвым прежде, чем успел нажать на курок. Полковник СС выхватил оружие из мертвых рук заместителя Фюрера и направил его на Айзека.
– Отставить, полковник! – это был Инэг, – довольно убийств, – и, видя, что эсэсовец колеблется, добавил, – отныне мы начнём жить по-другому – так, как и хотел Фюрер!
Полковник бросил автомат.
Глаза Гилла прояснились, но униформа на груди быстро окрашивалась тёмно-алым. Когда Кирк приподнял его голову и положил к себе на колени, тонкая струйка крови потекла из угла рта профессора. Гилл смотрел на Кирка светлыми глазами – он узнал его.
– Я ошибался, – прошептал он, – директива невмешательства – единственно правильный путь. Мы должны остановить резню…
– Вы сделали это, профессор. Вы предупредили их вовремя.
– Даже самые великие историки учат, что история – это повторение одних и тех же ошибок. Давайте положим конец убийствам, Кирк. Давайте…
Захлёбывающийся кровью хрип оборвал его слова и секунду спустя он обмяк на руках Кирка.
– Профессор?…
Кирк медленно поднял голову и услышал обеспокоенный голос – голос своего друга, доносящийся из-за двери:
– Капитан, с вами всё в порядке?
– Да, мистер Спок.
Он опустил тело Гилла на пол и отпер дверь.
Рядом со Споком стоял Инэг, позади них застыли в ожидании Маккой, Дара и Айзек, лица у них были торжественные и печальные, словно они уже знали, что Кирк им скажет.
– Он мёртв.
Последовала долгая пауза. Потом Айзек произнёс:
– Как часто я молился, чтобы это случилось. А теперь мне жаль.
– Таким уж он был, – сказал Кирк.
Айзек подошёл к нему.
– Вы дали всем нам шанс.
– Я также благодарю вас, – сказал Инэг, – а теперь пойдёмте. Мы все заслужили отдых.
– Сейчас мы с Инэгом выйдем наружу, – сказала Дара, – и предложим нашему народу план новой жизни всему нашему народу – и экосианцам и зеонцам.
Инэг последовал за ней, но на пороге кабины обернулся.
– Пришло время остановить кровопролитие – а с ним и нашу гибель, – и исчез.
– Мистер Спок, думаю, планета в надёжных руках, – заметил Кирк.
– Несомненно, капитан. Когда эти две культуры объединятся, система может стать достойным прибавлением к Федерации.
Кирк открыл коммуникатор.
– Кирк вызывает "Энтерпрайз".
– "Энтерпрайз" на связи, капитан.
– Лейтенант Ухура, поднимайте нас на борт.
Воспоминания о событиях на Экосе ещё долго смущали живой ум Спока. Не выдержав, он покинул научную станцию на мостике и подошёл к Кирку.
– Я никогда не пойму людей, капитан. Как мог человек, обладающий столь ясным, логическим разумом, как Джон Гилл, совершить столь фатальную ошибку?
– Он вывел ошибочные заключения, изучая историю. Считается, что проблема с нацистами была столь тяжелой, потому что их лидеры были злобными и психически больными людьми. Они действительно были такими, верно. Но корень проблемы скрывался не в них, а в принципах, которые они исповедовали.
Маккой, до этого молча созерцавший россыпь звёзд на обзорном экране, вступил в разговор:
– Какие бы благие намерения не двигали людьми, обладающими столь огромной силой и властью, Спок, они не могут устоять перед искушением поиграть в Бога.
– Мне бы хотелось понять смысл этого, доктор.
– На Земле есть древняя пословица, – сказал Кирк, – что бы ни делалось – всё к лучшему. Джон Гилл нашёл Экос раздробленным и в упадке и объединил две расы ценой своей жизни.
– Это также потверждает ещё одно земное высказывание, Спок, "Абсолютная власть абсолютно развращает человека", – Маккой ухмыльнулся, – чертовски умны эти земляне, скажешь нет?
Спок повернулся к Маккою, в его тёмных глазах плясало насмешливое пламя.
– Такие земляне, как Рамзес, Александр, Цезарь, Наполеон, Гитлер, Ли Хуан. Вся ваша история – это история человека, стремящегося к абсолютной власти.
– Минуточку, Спок…
Кирк взглянул на них – на взъерошенного Маккоя и невозмутимого Спока. Чертовски трудно было сдержать улыбку.
– Джентельмены, – произнёс он как можно строже, – мы только что предотвратили одну гражданскую войну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13