Незадачливые Браухич и Гальдер стояли перед суровой реальностью - либо осуществить третью "возможность", которую они обсуждали 14 октября, то есть устранить Гитлера, либо готовить наступление на Западе, которое, по их мнению, грозило Германии катастрофой. Как военные, так и гражданские заговорщики, разом ожившие, настаивали на первом варианте.
С момента начала войны их планы однажды уже срывались. Накануне нападения на Польшу из длительной отставки был вызван генерал фон Хаммерштейн и назначен командующим на Западе. В первую неделю войны он упрашивал Гитлера посетить его штаб-квартиру, чтобы показать, что он не пренебрегает Западным фронтом, хотя и занят захватом Польши. На самом деле Хаммерштейн, непримиримый противник Гитлера, собирался арестовать его при посещении штаба. Фабиан фон Шлабрендорф шепнул об этом заговоре Форбсу еще 3 сентября, во время торопливой встречи в берлинском отеле "Адлон", когда Англия объявила Германии войну. 26
Но фюрер отклонил приглашение бывшего главнокомандующего сухопутными войсками, а вскоре уволил его в отставку.
Заговорщики продолжали поддерживать контакт с англичанами. Потерпев неудачу в попытках предотвратить уничтожение Гитлером Польши, они сосредоточили свои усилия, чтобы не допустить распространения войны на Западе. Гражданские участники заговора понимали, что армия оказалась единственной организацией в рейхе, способной остановить Гитлера; после всеобщей мобилизации и молниеносной победы в Польше ее мощь и значение выросли неизмеримо. Однако ее разросшиеся размеры, как пытался объяснить им Гальдер, являлись также и препятствием. Офицерские кадры, раздутые за счет офицеров резерва, многие из которых были фанатичными нацистами, и солдатские массы оказались пропитаны нацистскими настроениями. Трудно было, указывал Гальдер - а он слыл большим мастером подчеркивать трудности другу или недругу, - отыскать такое армейское соединение, которое можно было бы вовлечь в заговор против фюрера.
Было и другое соображение, на которое указывали генералы и с которым гражданские заговорщики полностью соглашались. Если они поднимут бунт против Гитлера, сопровождаемый хаосом в армии и в стране, не воспользуются ли этим англичане и французы, чтобы напасть на Германию, оккупировать ее и навязать немецкому народу жесткие условия мира, несмотря на то что он свергнет своего преступного лидера? Поэтому нужно поддерживать контакт с англичанами, чтобы иметь четкую договоренность, что западные союзники не воспользуются благоприятными для них условиями в случае антинацистского заговора.
Для поддержания контактов использовали несколько каналов. Один из них осуществлял через Ватикан доктор Йозеф Мюллер, ведущий мюнхенский адвокат, убежденный католик, человек столь крупного телосложения, огромной энергии и стойкости, что в молодости его прозвали "быком". В самом начале октября с молчаливого согласия полковника Остера из абвера Мюллер отправился в Рим и установил в Ватикане контакт с английским посланником при святейшем престоле. Согласно немецким источникам, он сумел получить не только заверения от англичанина, но и согласие самого папы римского выступить в качестве посредника между будущим антинацистским режимом в Германии и Англией.
Другой канал проходил через Берн. Вайцзекер направил туда Теодора Кордта, в недавнем прошлом немецкого поверенного в посольстве в Лондоне, в качестве атташе немецкой дипломатической миссии, и именно здесь, в швейцарской столице, он встречал иногда англичанина доктора Филипа Конуэлл-Эванса, который, будучи профессором университета в Кенигсберге, считался экспертом по нацизму и до некоторой степени сочувствовал ему. В конце октября Конуэлл-Эванс доставил Кордту известие, которое тот охарактеризовал впоследствии как торжественное обещание Чемберлена сотрудничать с будущим антинацистским правительством Германии на справедливой основе. Фактически же англичанин доставил лишь выдержки из речи Чемберлена в палате общин, где премьер-министр, отклоняя мирные предложения Гитлера, заявил, что Англия не намерена "лишать законного места в Европе Германию, которая будет жить в мире и согласии с другими народами". Хотя это и подобные ему высказывания из выдержанной в дружественном по отношению к немецкому народу тоне речи, передававшейся по радио из Лондона, предположительно были услышаны заговорщиками, тем не менее они приветствовали "обязательство", доставленное в Берн неофициальным английским представителем, как акт исключительной важности. С этим "обязательством" и с английскими заверениями, которые, как они считали, получили через Ватикан, гражданские заговорщики с надеждой обратились к немецким генералам. С надеждой, но и с отчаянием. "Наша единственная надежда на спасение, говорил Вайцзекер 17 октября Хасселю, - связана с военным переворотом. Но как его осуществить?"
Времени оставалось совсем мало. Немецкое наступление через Бельгию и Голландию было запланировано на 12 ноября. Заговор необходимо было осуществить до этого срока, поскольку после нарушения Германией нейтралитета Бельгии, как предупреждал Хассель, получить "приличный" мир будет невозможно.
Существует несколько вариантов объяснений, данных участниками по поводу того, что же произошло потом, или, скорее, по поводу того, почему ничего не произошло. Эти объяснения крайне противоречивы. Генерал Гальдер, начальник генерального штаба сухопутных войск, как и во времена Мюнхена, был ключевой фигурой. Но он постоянно менял свои взгляды, колебался и путался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41